Михаил Зайцев - Час крысы

Правильные толчок и прыжок (длинное перемещение) получатся, если резко, как будто танцуешь степ, развернуть правую (толчковую) стопу пяткой (каблуком) к цели.

Ежели правильно «скакнуть», то и бедра сами собой развернутся, и колено толчковой ноги как надо согнется, самортизирует (принимая на себя вес тела), и руки сработают, как реверсы (левая, распрямляясь, локтем прикроет бок, а правая, сгибаясь, защитит голову), и, самое главное, бьющая нога «стрельнет» резко, быстро, неожиданно.

Нет-нет! Было же сказано: никакой предподготовки! Стоишь обычно, в стойке, непохожей на экзотические позиции восточных единоборств. Стоишь, стоишь и — скакнул! Опорная правая бьет степ, разворачиваясь, ударная левая бьет в цель «без зарядки», по восходящей траектории.

Дальше что? Да что угодно! Хочешь, так отскакивай назад от супостата с травмой голени, а охота — перенеси вес тела на ударившую в голень ногу, топчи каблуком носок, подъем стопы, пальцы противника и добивай его мощным ударом локтя, или суй пальцы в лицо, или бей его по горлу. Разумеется, второй, радикальный вариант более опасен для нападающего. А вариант первый — ударил по голени и отскочил — при хорошей тренировке для саважиста, ну совсем безопасный, совершенно!

Мужчина и подросток увлеклись. У подростка с энного скачка-наскока получилось долбануть грамотно стенку. Инструктор тут же загрузил ученика нюансами — бьешь в ту ногу, которая ближе к тебе, а целишь все равно в ту, которая от тебя дальше, понял? И нагибаешь торс к сгибающему колену толчковой не только, чтоб бьющая конечность стала как бы длиннее, но и спасая голову от возможного встречного удара кулаком... Что бок? Бок, об этом уже говорилось, страхуешь махом руки. И голову, кстати, не только «уводишь», но и страхуешь махом другой руки. Да, оба маха наружу. Нет, не так. Забыл? Ежели правильно развернешь пятку толчковой, то руки сами сработают, как того требуется. Простые боевые движения можно оттачивать годами. Недаром в арсенал самураев входили два-три движения мечом, и только...

О них, о постановщике театральных баталий, сведущем, как выяснилось, и в рукопашных реальных баталиях, и о сыне виновника застолья театральная братия совершенно позабыла. Запрет на курение за столом был снят с повестки дня после того, как пить стали уже без тостов и не закусывая. Причем первой закурила как раз беременная женщина. Апологеты лицедейства ругались и целовались, падали мордами в салат и под стол, веселились на всю катушку, будто в последний раз. Меж тем в кулуарах отрок Паша долбил и долбил стенку ребром подошвы, учился, не жалея ни себя, ни ее. И все строже и строже становились требования инструктора, которого умиляло рвение пацана и радовало, когда у парнишки все получалось правильно...

На следующий день мушкетеров в школе не видели. Паша, Леха и Валера вместо уроков пошли в рощицу, где в бытность свою детишками частенько играли в войну. В знакомом до последнего деревца огрызке леса, чудом затесавшемся среди жилых панельных домов, мушкетеры готовились к уже недетской войне с гвардейцами, разучивали под руководством Паши хитрый удар средневековых обитателей парижской клоаки. Они напрыгивали на деревья, истязали кору весь этот день и вечер следующего. А спустя ровно двое суток после дня рождения Лыкова-старшего мушкетеры отправились громить голени каратистам из соседнего района.

Лучше остальных наскок а-ля саваж получался у Валерки. На зависть Паше, который вынужден был признать, что его рослый дружок бьет в голень едва ли не ловчее, чем давешний лектор-инструктор. Пользуясь тактикой наскок-отскок, Валера Евдокимов за полминуты наградил гематомами парочку особо ретивых гвардейцев. Еще одного гвардейца «сделал» Паша. В отличие от своего более талантливого друга, Паша решил долбить противника локтем, и это у него получилось. Правда, и сам Пашка напоролся на чужой локоть, но у противника шишка вспухла гораздо более мясистая. А Лешка Ситников так и не успел поучаствовать в схватке, ибо побоище довольно быстро переросло в словесное выяснение отношений. Обиженный Евдокимовым самый крупный из каратистов, массируя пострадавшую голень, вопил, что мушкетеры дерутся «неправильно». Другой, самый умный гвардеец, пытался наладить с обидчиками контакт и просил объяснить, при помощи какого приема они превратились из обиженных в победителей. С появлением свежей припухлости на надкостнице умник сильно засомневался в эффективности еще минуту назад столь обожаемого им стиля каратэ. Третий подбитый... Впрочем, неважно, что говорил третий и остальные. Важно, что они говорили, утратив напрочь желание махать руками-ногами по-восточному. И крайне важно, что с тех пор мушкетеры гуляли по району гвардейцев когда, как и с кем вздумается.