Александр Звягинцев - Сармат. Смерть поправший

Летели навстречу серой «Волге» московские улицы, пустынные площади и переулки. Бешеной скоростью Савелов пытался успокоить себя, но это плохо у него получалось. «Вот и все!.. — с горечью думал он, — Прав тот поэт, который написал: „...Разве в этом кто-то виноват, что с деревьев листья улетели...“ Листья улетели... Господи, не помню имени того поэта, но он прав. Повторилась в мире неизбежность...»

Сквозь ритмичную маету щеток, смахивающих с лобового стекла капли дождя и мокрые листья, вдруг снова возникло перед ним лицо Сарматова.

— Опять ты! — со злостью крикнул Савелов. — Сегодня я не звал тебя!

— Я пришел без твоего зова.

— Не верит она, что тебя больше нет...

— А ты сам веришь в то, Савелов?

— Для меня было лучше, если бы ты был жив, а я остался там, за Гиндукушем.

— Опять кривишь душой, — усмехнулся Сарматов. — К тому же грех свой на земле ты еще не искупил.

— О чем ты?

— Помнишь зэка, того, что уплыл в Ледовитый океан на белой льдине, как черный крест?

— Помню...

— То навсегда твой крест, Савелов.

— Знаю... И всех ребят, погребенных под памирской лавиной, тоже на свою душу принимаю.

— А американца, которому ты не дал шанса доплыть до берега?..

— У меня не было выбора.

— Выбор всегда есть, — откликнулся Сарматов и скрылся за листьями, залепившими лобовое стекло машины.

— Выбор между гильотиной и Бастилией? — крикнул Савелов.

— Не самый худший выбор, — донеслось из-за листьев.

За своими невеселыми мыслями Савелов не сразу заметил, что сбоку к его машине пристроился милицейский «жигуль». В просторечии: «Раковая шейка». Усиленный мегафоном властный голос привел его в себя:

— Серая «Волга», немедленно прижмись к тротуару! Прижмись к тротуару, оглох, что ли!!!

— В чем дело, начальник? — остановив машину, раздраженно спросил Савелов подошедшего вальяжной барской походкой красномордого гаишника.

— Прохреначил на красный, скорость — за сто с гаком, а ишо, мудила, спрашивать, в чем дело?! — заорал гаишник и схватил его за плечо. — Выходь из машины, мать твою! Я те покажу, в чем дело!.. Документ гони!

— Руки и мат отставить! — налился вдруг злобой Савелов. — Ты у меня, хамло тамбовское, завтра же отправишься в свой колхоз коровам хвосты крутить...

Опешивший милиционер, не привычный к такому отпору, отступил на шаг. Его спрятанные под низким лбом глаза округлились от удивления, а свисающие на воротник щеки стали наливаться свекольным цветом.

— На кого дрочишь? — прошипел он. — На советскую власть дрочишь, вша поганая... Ишо, выходит, в ментовке раком не стоял, пидарас?.. Гони, говорю, документ! — схватился он за белую кобуру на боку.

Савелов распахнул плащ, чтобы достать из бокового кармана удостоверение. Увидев блеснувшую у него на мундире Золотую Звезду и погоны подполковника, милиционер из пунцового в один миг стал серым. Глотая воздух, как вытащенный из воды карп, он кинул дрожащую руку к козырьку фуражки и с выпученными оловянными глазами застыл по стойке смирно.

— Лопух деревенский!..

— Виноват, тащ Герой Советского Союза.

— Ладно, будем считать, что инцидент исчерпан, — заставил подавить в себе злость Савелов.

Поняв, что гроза миновала, милиционер ловко натянул на свою толстую морду привычную холуйскую маску.

— Просим прощеньица, таш Герой Советского Союза! Вы уж поосторожнее, поберегли бы себя. Колдобины на дороге и листьями все завалило — закрутит на повороте, не приведи бог!..

— Спасибо за совет! — кивнул Савелов, садясь за руль.

— А те мужики, значит, охрана ваша? — наклонившись к окошку, кивнул милиционер на прижатую к тротуару черную «Волгу», с водителем которой направлялись выяснять отношения два его напарника.

— С чего ты взял?

— Они, тащ подполковник, от Цветного бульвара за вами как привязанные!

Савелов вгляделся в троих пассажиров в салоне черной «Волги» и подмигнул милиционеру.

— То муж одной бабенки, с приятелями... Хочет, видно, выяснить у меня, почему у него рога на лбу выросли...

Милиционер угодливо прыснул в кулак.

— Вот что, лейтенант, задержи-ка эту компанию минуток на пяток? — вложил в его перчатку зеленую купюру Савелов.

— Бу сделано, тащ подполковник! — оценив по достоинству величину и цвет купюры, козырнул тот и, забыв о своей вальяжности, бегом бросился к черной «Волге».

«Однако топтуны плотно сидят у меня на хвосте. Главное, не навести их теперь на Феодосию», — направляя машину на Садовое кольцо, подумал Савелов. С Садового кольца он повернул на Старый Арбат, а с него юркнул в какой-то переулок.