Мэтью Рейли - Шесть священных камней

Вслед за огромным негром появились два носильщика с канистрами на плечах.

—Это мои друзья, — сказал Соломон. — У них есть го­рючее для вашего самолета. Мы ждем вас с раннего утра и уже начали думать, что вас захватили бандиты.

—Почти, — сказал Волшебник.

—Еще у нас есть еда, — улыбнулся Соломон.

—О, Соломон! — воскликнула Зоу. — Как мы рады тебя видеть!

Они прошли на склад и сели обедать.

— У моего друга есть «Фоккер», для опыления урожая, — сказал Соломон. — Он подбросил нас сюда рано утром. В деревнях, над которыми мы пролетали, ходят слухи о ка­ком-то особом правительственном сообщении. Государство обещает выплатить огромную сумму тому, кто найдет группу белых эмигрантов, которые, по некоторым сведени­ям, находятся в Руанде. Наши враги прочесывают каждый миллиметр, и то же самое делают подкупленные ими мест­ные жители.

— Эй! Я, кажется, понял! — перебил его Элби.

Он сидел отдельно от остальных, изучая отполирован­ную колонну.

Желание понять смысл загадочных символов преврати­лось в навязчивую идею. Он уже знал значение некоторых из них (благодаря Лили и Волшебнику), а теперь установил и еще какую-то связь.

Волшебник и Зоу посмотрели в его сторону.

— Что такое, Элби? — спросил профессор археологии.

Элби показала длинные стеклообразные грани артефакта. Каждая из них светилась таин­ственными белыми надписями.

—Посмотрите на эту грань. Вот на эту пленку, напо­минающую паутину. Перед нами разновидность углеродной пленки — необычайно сложное соединение атомов углеро­да. Возможно, самое сложное в природе.

—И что это значит? — поинтересовалась Лили.

—Углерод — основа алмаза, самого прочного веществ на Земле. Углеродное волокно тоже сверхпрочное, но лег­кое. Используется в военной авиации и спортивном авто­мобилестроении. Титан и сталь прочные, но тяжелые. Од­нако эта пленка — нечто другое. Она представляет собой основанный на углероде сплав невероятной прочности и необычайной легкости.

—Техническое знание... — прошептал Волшебник. — Вот оно, техническое знание...

—А ты, случайно, не расшифровал еще какую-нибудь грань? — спросила Зоу.

—Частично. Вот это похоже на изображение Сириуса и двух смежных звезд. Вторая смежная звезда — сгусток нулевой энергии. Той, из которой состоит наша Темная звезда.

— Рад слышать, что наше непрошеное солнышко не оди­ноко во Вселенной — ухмыльнулся Волшебник.

— С третьей гранью еще круче! — заинтриговал всех Элби. — Но... это похоже на объяснение проблемы расширения Вселенной.

Глаза Волшебника вылезли на лоб.

— Господи, Элби! Ты уверен?

— Проблема расширения чего? — спросила Лили.

— Считается, что наша Вселенная расширяется. Однако, по мнению некоторых астрономов, этот процесс происходит медленнее, чем должен. Поэтому ученые предположили, что

где-то существует негативная энергия или сила, замедляющая расширение Вселенной. Если откроешь физический состав этой негативной энергии, Нобелевская премия у тебя

в кармане.

Л или улыбнулась Элби:

— Тогда начинай писать речь.

— Не думаю, что найти древнюю колонну и прочитать светящиеся надписи значит совершить открытие, — сказал Элби.

— В мальчике говорит скромность или незрелость, — произнес Волшебник. — Открытие Элби — это объяснение вселенского равновесия, казавшегося необъяснимым равно­весия, царящего в пространстве, которое постоянно рас­ширяется после Большого взрыва, со скидкой на силу про­тиводействия. Это очень важно. Великое знание, ниспо­сланное нам какой-то бесконечно щедрой працивилиза...

В воздух ворвался крик и рассыпался эхом по холмам. Совершенно непонятный крик.

На мгновение воцарилась тишина: все уставились вдаль. Открытие Элби заставило их забыть о том, где они находятся.

Когда эхо стихло, Волшебник произнес:

— Мне очень интересно узнать, что же написано на последней грани. Отличная работа, Элби. По словам Джека, ты малый не промах. Лили повезло, что у нее есть такой друг, как ты.

Элби просиял.

Зоу наблюдала за ними с интересом. Сфокусировавшись, на текущих задачах, можно не думать об ужасной потере...

— Если первая награда — знание, то какая же следую­щая? Тепло?

Все посмотрели на Волшебника.

— Думаю, там что-то более совершенное, более нужное. Тоже знание, но... другое. Я знавал одного американского академика из Массачусетского института, интересовавшегося камнями Рамсеса. Феликса Бонавентуру.