Уоррен Мерфи - Объединяй и завоевывай

– Теперь они этого не делают, поскольку бесплодие превратилось в несмываемую печать на моем лице. Причем печальный знак расцвечен всеми возможными оттенками душевной скорби.

– Что ж, по крайней мере ты ему отомстил.

– Гордонс заслуживает тысячи смертей и самых страшных в мире смертных мук!

– По большому счету он никогда по-настоящему и не жил, а потому твои проклятия лишены смысла.

– Теперь судьба Дома тяжким бременем легла на мои хрупкие плечи, и ей, судьбе, все равно, в состоянии я продлить свой род или нет. И ты тоже хорош – копишь свое драгоценное семя, как жалкий скряга!

– Я отдаю все силы службе, – буркнул Римо.

– Скажи лучше, что в свое время разбазаривал его направо и налево! У тебя есть взрослый сын, которого ты не знаешь, и маленькая дочь, которую ты никогда не видел. Прямая линия Дома Синанджу вот-вот прервется – а он ерундой занимается!

– Во мне достаточно крови Дома и достаточно сил, чтобы при необходимости отковать тебе сколько угодно внуков.

– Лишних внуков не бывает. И пора бы уже начать.

Римо только плечами пожал. Тогда мастер Синанджу задал еще один, небезынтересный для ученика вопрос:

– Скажи, не тянет ли мой драгоценный сундук тебе плечи?

– Разве что самую малость, – удивился Римо.

– Так знай, с каждым твоим бездетным шагом он становится тяжелее!

– Что же все-таки у него внутри?

– Бремя вины!

– Слушай, может, замолчишь для разнообразия?

– Ты хотел знать правду? Я тебе скажу. Сундук пуст. В нем нет ничего, кроме бремени отягощающей тебя вины.

– Какой еще вины? В чем я, черт возьми, провинился?

– Да в том, что твои отпрыски не знают отца – точно так же, как ты не знал своего. История повторяется. И для твоих детей бремя станет еще тяжелее. Отпрыски Дома Синанджу разлетятся по всей земле подобно семенам какого-нибудь легкомысленного одуванчика.

– Вот если бы ветер унес заодно и сундук...

– В таком случае, – предупредил Чиун, – вместе с сундуком, без сомнения, унесет и тебя самого!

– Хорошо бы он унес меня туда, где чаще молчат, нежели болтают попусту, – вздохнул Римо.

Ассумпта Каакс – она же лейтенант Балам Фронта национального освобождения имени Бенито Хуареса осторожно двигалась по самому краю джунглей, следуя за запахом паленых кокосов.

Воздух был пронзительно холодным. Запах горелых зерен кукурузы смешивался с наплывающим волнами непривычным запахом серы.

Она подняла глаза. Местами небо заволокло дымкой, то ли это облака – предвестники дождя, то ли перемешанные с дымом массы горячего воздуха с горы Попо, – сказать с уверенностью было нельзя.

Преддверия дождя в воздухе не ощущалось, как не ощущался и воздух как таковой. Другими словами, окружающая атмосфера ничуть не напоминала характерного для джунглей Лакандона микроклимата с его чистыми и частыми ливнями, омывающими и освежающими все вокруг.

Ассумпта понимала, что дожди в Мехико разительно отличаются от дождей в Лакандоне. Климат в столице был отравлен испарениями многочисленных заводов и фабрик, да и тамошняя жизнь ничуть не походила на спокойное и временами даже дремотное здешнее существование.

Треск сломанной ветки мгновенно вывел ее из задумчивости. Она упала на густой травяной ковер джунглей и уставилась в черное пространство перед собой.

Вокруг – ни малейшего шевеления. Прошла минута; снова послышался треск – на этот раз слева.

Ассумпта сжала в руках оружие – так она ощущала больше уверенности. Ей случалось уже убивать людей, но то были солдаты! Самое страшное – убить по ошибке соплеменника-майя.

В третий раз хрустнуло где-то далеко впереди. Ассумпта насторожилась еще больше: индейцы майя, обутые в мягкие сандалии, ступали по своей земле неслышно, как дуновение ветра. Без сомнения, так шуметь могли только люди в тяжелых военных ботинках.

Наверняка солдадо. С другой стороны, под покровом ночи на встречу с товарищами мог спешить и хуаресиста.

Второй вариант, разумеется, был для девушки предпочтительнее, и она решила рискнуть. Медленно поднявшись на ноги, она двинулась на этот странный хруст.

– Ты слышишь, Чиун? – Римо мотнул головой, чтобы привлечь внимание старика к оглушительно прозвучавшему в ночной тиши звуку.

Мастер Синанджу повел маленькой птичьей головкой и вперился взглядом в темноту.

– Да. Видимо, тяжелые военные ботинки мешают кому-то ступать тихо.

– Слушай, я оставлю пока сундук под деревом? Ненадолго?