Уоррен Мерфи - Шок

Абродани проворчал что-то и отстранился.

– Нет, в самом деле, поверь мне, дружище! Я только не понимаю, что здесь происходит. Подожди-ка секунду. Я покажу тебе что-то.

Опустив одну руку на плечо Абродани, Орвилл полез в карман пиджака.

– У меня тут кое-что... Слушай, я так рад тебя видеть. Вот оно. Посмотри. Ну, что я говорил! – Смеясь и подмигивая, держа Абродани за плечо, Орвилл Пибоди перерезал ему горло ножом, который он носил с собой всегда и везде с десяти лет.

"Из-за трех таинственных и жестоких убийств международных террористов усилилась напряженность в дипломатических кругах.

Франко Абродани, по подозрению подпольный лидер итальянской «Красной бригады», Ханс Бофшел – главарь Стессен-Холфидской банды в Берлине и Мирамир Квануза из «арабских бригад» примерно в 3.45 дня были убиты в различных частях света на глазах сотен свидетелей.

Убийцы также мертвы, Убийца Кванузы опознан как Эрик Грут – клерк звукозаписывающей студии Амстердама, убийца Бофшела – как Паскуаль Сороизо, аргентинский фермер, убийца Абродани – как Орвилл Пибоди, продавец из Западного Макомсета, американского города в штате Огайо.

Ни один из них не принадлежал к политическим партиям. И Грут и Сороизо, по результатам вскрытия, умерли от цианистого калия, который приняли сами, Пибоди был избит до полусмерти обозленной толпой, свидетелями убийства Абродани. Он скончался по дороге в больницу Святого Петра в Риме.

Со слов доктора машины «скорой помощи», его последним словом было «Абрахас».

Во избежание возможных недоразумений между Германией, Италией, Аргентиной, Нидерландами и США из-за несомненной связи между этими точно спланированными убийствами, государственный департамент США постановил, что сам президент примет участие в контроле над расследованием.

Департамент отказался прокомментировать последнее слово «Абрахас» американского убийцы".

Бросив газету на письменный стол красного дерева, заваленный прессой со всего света, женщина засмеялась. Во всех газетах на первой странице было помещено сообщение о трех убийствах с фотографиями покушавшихся.

Она была одна в комнате. Солнечный свет пробивался через оконное стекло и пронизывал темно-каштановые пряди волос, обрамлявшие ее лицо. Это было красивое лицо, волевое и изысканное, подпорченное, правда, длинным шрамом, диагонально опускавшимся по щеке от виска. Но он не задевал глаз и рта, так что черты лица не были искажены, и оно невольно привлекало к себе внимание своим выражением.

По манере женщины держаться было ясно, что она знает об этом.

– Работает, – произнесла она, зажигая сигарету. Замечание это было адресовано камере, расположенной в углу под самым потолком. Та тихо жужжала, сфокусировавшись на газете, только что брошенной женщиной.

– Да, – глубокий и хорошо поставленный голос прозвучал сразу из нескольких динамиков. Голос был ненавязчив, и, когда он звучал, казалось, что его обладатель сидит за столом.

– Отлично, Цирцея, это настоящий успех.

– Особенно последнее слово американца «Абрахас», – мягко повторила женщина, глубоко затянувшись сигаретой и выпуская клуб дыма.

Тональность голоса из динамиков изменилась:

– Но это только начало. Нам еще многое нужно сделать. Настоящая работа начнется на конференции. Я надеюсь, все готово к ее проведению?

– Почти, – ответила Цирцея. – У нас были некоторые трудности. Не могли выяснить местонахождение одного делегата. Но теперь все в порядке. Он прибудет сегодня.

– Который?

– Эксперт по компьютерной части, – произнесла женщина, щурясь от солнца. – Некто Смит. Харолд Смит из Нью-Йорка.

Его звали Римо. Он перепрыгнул с одного горящего здания на другое, а языки пламени тем временем плясали на его спине, достигая рубашки.

Дома эти были многоквартирными, сдаваемыми в аренду монолитами с осыпающейся со стен штукатуркой, и находились в Южном Бронксе. На улице валялся тлеющий мусор, дико визжали крысы и напуганные дети. Римо попал на крышу второго здания, он опрокинулся на спину, чтобы погасить огонь, затем вскочил и, не разбегаясь, перемахнул на крышу стоявшего рядом третьего горящего дома. Молодой человек чувствовал смрад от горящих матрасов вперемешку со зловонием тлеющей изоляции в черных колоннах, окружавших его, он также ощущал запах собственных обгоревших волос и человеческого мяса.

Большинство жителей успели вытащить свои вещи наружу, и теперь их скромные пожитки лежали на улице, Счастливчики проведут ночь в больнице. Не пострадавшим останется ночь с бандитскими шайками, насильниками, убийцами. Поджигателю было очевидно, что множество людей переживает сейчас ужасные часы. В отдалении завывала сирена полицейской машины, зажатой в безнадежной дорожной пробке. К тому времени, как прибыли пожарники и полиция, пожар уже вышел из-под контроля.