Уоррен Мерфи - Бамбуковый дракон

– А теперь повторим.

– Не могу!

– Можешь.

– Я не выдержу.

Но она выдержала, хотя на этот раз ее тело едва не превратилось в трясущееся желе. Потом пришло избавление, завершившееся легкой приятной истомой.

Они улеглись рядом на мшистой земле, и через несколько мгновений Одри обуял приступ смеха. Чтобы приглушить звук, она прижалась лицом к груди Римо и продолжала хихикать, не в силах остановиться.

– Что тут смешного? – спросил Римо.

– Ничего. Господи! Я только... – Одри нерешительно умолкла и добавила: – Я только что осознала, что вы и вправду не из тех, кто кричит от любви.

– Я кричу про себя, – ответил Римо.

Одри была в порядке, хотя ее глаза по-прежнему сверкали стеклянным блеском, и Римо похвалил себя за то, что сумел сдержаться и ограничился первыми тринадцатью ступенями. Было бы весьма неудобно тащить Одри сквозь джунгли на носилках, а смирительной рубашки у них не было.

– Пора возвращаться, – сказала Одри и потянулась за одеждой, с трудом шевеля конечностями.

– Я помогу вам.

– Спасибо, не нужно. Я еще не разучилась одеваться.

Тем не менее надеть джинсы ей удалось лишь с третьей попытки. Наконец она обрела равновесие, и завершение процесса облачения прошло относительно гладко. Теперь Одри выглядела более или менее спокойной.

– Где вы этому научились? – спросила она. – В Нью-Орлеане?

Римо улыбнулся:

– И здесь, и там. Я не упускаю возможности научиться чему-то новому.

– Это уж точно. Судя по всему, таких возможностей у вас было хоть отбавляй.

– Я стремлюсь доставить партнеру удовольствие.

– Ваши стремления восхитительны, – сказала Одри. – Я с нетерпением жду повторения. Вот только соберусь с силами.

– Если у нас будет свободное время, – заметил Римо.

– Ничего, время мы найдем, – отозвалась женщина и, подойдя к нему, легко прикоснулась губами к его щеке. – Будет лучше, если мы вернемся порознь, – добавила она.

– Да, пожалуй.

Проследив за тем, как она уходит, Римо проверил пульс и давление крови. И то и другое было в норме, чуть ниже среднего. Выждав пять минут, он двинулся к спящему лагерю.

Из-за деревьев за ним наблюдали чужие глаза, но Римо не заметил слежки.

Прохаживаясь утром по лагерю, Римо отметил, что рассвет застал членов экспедиции в различном расположении духа. Стокуэлл и Сибу Сандакан казались изнуренными и явно чувствовали себя не в своей тарелке, хотя оба были преисполнены видимой решимости продолжать путешествие. Пайк Чалмерс по своему обыкновению хмурился, на его лице была написана скука, однако жесткий блеск в глазах англичанина подсказывал Римо, что мысли охотника заняты тщательно скрываемыми планами. Вокруг глаз Одри Морленд расплывались темные круги, словно от усталости, особенно заметные в лучах раннего солнца, но в ее походке ощущались бодрость и свежесть. Она направилась к лесу, который отныне служил ей отхожим местом и, поравнявшись с Римо, сказала:

– Я уже много лет не спала так крепко. Из вас вышла бы прекрасная сиделка, доктор Уорд.

– Стараюсь не потерять профессиональных навыков, – ответил Римо.

– Так я и подумала. Не тратьте сегодня слишком много сил, – добавила женщина, проходя мимо. – Они пригодятся вам нынче ночью.

– Сделаю отметку в своем блокноте.

Завтрак, как и ужин, состоял из замороженной пищи – комковатой яичной массы с соблазнительными на вид, но совершенно безвкусными кубиками мяса и овощей. Может быть, кто-нибудь и согласился бы счесть это месиво омлетом, но Римо не назвал бы его так даже под пыткой.

На его взгляд, единственным достоинством этой омерзительной снеди было то, что она исчезла в мгновение ока; никому и в голову не пришло наслаждаться завтраком – путешественники торопливо очистили тарелки и всей толпой спустились к реке, чтобы вымыть посуду. С того мгновения, когда начинался завтрак, прошло едва сорок минут, а они уже уложили весь багаж, включая палатки.

Покинув лужайку, путники вышли на другую тропинку и вновь двинулись на восток, и Римо показалось, что джунгли чуть-чуть изменились. На вид это был все тот же обычный тропический лес, но в самой атмосфере ощущалось нечто зловещее. Римо вряд ли сумел бы описать словами свои чувства, лишь мог бы сказать, что ему чудилась некая опасность, если не явная угроза. На новой тропинке было не развернуться, и джунгли подступали со всех сторон еще ближе, чем вчера, зато москитов стало намного больше, к тому же им на помощь явились тучи жалящих мух и гнуса.