Уоррен Мерфи - Война претендентов

Той же ночью Римо отправился к могиле матери. Вода в Смеющемся ручье поднялась. Когда три месяца назад Римо впервые появился в резервации, русло, казалось, совсем пересохло. Как же быстро миновало счастливое время!

Римо долго чего-то ждал, стоя у могилы. И вот из ниоткуда возник Санни Джой.

– Как думаешь, что бы она сейчас сказала? – помолчав, спросил сын.

– Насчет чего?

– Насчет меня.

– Ну, я думаю, она бы гордилась своим единственным сыном, который вырос и стал красивым и сильным мужчиной, преданным своей родине.

– Я ассасин.

– Ну и я был когда-то солдатом, – спокойно проговорил Санни Джой.

– Солдат – совсем другое дело. А я – ассасин, профессиональный убийца. Для меня убивать так же естественно, как дышать.

– Тогда дыши.

Римо стиснул зубы.

– Последнее время я считал себя контрассасином. Мне казалось, так оно и есть. Оказывается, я ошибался. – Римо глубоко вздохнул. – И здесь мне не место. Завтра утром я уеду.

Санни Джой одобрительно кивнул.

– Я благодарен тебе за все, что ты для меня сделал, – негромко произнес он.

– Ты никогда не выказывал этого.

– Роль отца для меня слишком непривычна. Я всю жизнь рассчитывал только на свои силы. Ты нарушил эту давнюю привычку старого воина, уязвив тем самым мою гордость.

Римо пристально смотрел на надгробный камень могилы матери.

– Увижу ли я ее еще когда-нибудь? – прошептал он.

– Вряд ли. Она сделала свое дело и была погребена в этих красных песках много лет назад. После смерти она завершила еще одно дело, и теперь вы встретитесь только в загробном мире...

Сын стиснул зубы, чтобы отец не заметил, как задрожал его подбородок. На плечо ему легла тяжелая рука Санни Джоя.

– Знаешь, мне кажется, если бы она не одобряла твой жизненный путь, она бы нашла способ дать знать об этом, – задумчиво произнес он.

– Я передумал, – хрипло проговорил Римо. – Я не стану ждать утра, уеду прямо сейчас.

– Конечно, если тебе так хочется...

– Так будет лучше.

– Тогда давай в последний раз оседлаем своих коней, ты и я.

Усевшись верхом, они молча отправились в ясную прохладную ночь. На небе сияли яркие звезды, и Римо чувствовал свое родство со Вселенной. Это чувство родилось в нем с постижением Синанджу. С каждой секундой душу его наполняло ощущение единства со всем миром.

– Ты когда-нибудь ощущал себя частью Вселенной? – спросил он Санни Джоя.

– Да, иногда я чувствую себя крошечной песчинкой, затерянной в безграничном пространстве.

– Синанджу учит единству со всем миром, – прошептал Римо.

– Дух Ко Джонг О учит тому же.

Они молча смотрели на звезды. И тут сын решился:

– Конечно, это не мое дело, но я очень хочу знать, зачем ты поехал в Мексику.

– Да нет никакой особенной причины. Просто захотелось развеяться. – Санни Джой опустил голову. – Нет, вру. Просто захотелось побыть одному. Твой приезд, твой учитель... Мне надо было уехать на время, вот и все.

– А я думал, у тебя там подружка...

– Хорошо бы, если бы так, – хмыкнул Санни Джой.

Добравшись до места парковки арендованного джипа, всадники спешились, и Санни Джой перехватил поводья.

– Ну, вот и все, давай прощаться, – проговорил Римо.

– Ты приехал сюда с пустотой в сердце, а теперь пустота заполнена.

– Честно говоря, я не чувствую, – признался Римо.

– Может быть, потому, что ты сейчас разлучен с тем, кто заполнял твое сердце в мое отсутствие...

Римо взглянул на Гору Красного Призрака. Выражение его лица оставалось непроницаемым. Он лишь поджал губы в горькой ухмылке.

– Твой учитель сейчас, наверное, изнывает от тоски, – задумчиво произнес Санни Джой.

– Плохо ты знаешь Чиуна.

– Слушай, всю свою сознательную жизнь я играл разные роли – хорошего парня, плохого парня, бандита, пирата, да кого только не играл! Любые роли, кроме одной. – Он горько усмехнулся.

– И какой же? – обернулся к нему сын.

– Мне никогда не давали роль краснокожего. Говорили, мол, совсем не для меня, я вовсе не похож на индейца.

Слабая улыбка озарила мрачное лицо Римо. Санни Джой дружески хлопнул его по спине и заразительно рассмеялся. Когда оба вдоволь насмеялись, отец произнес:

– Ну, ступай, сынок. Уверенно иди своей дорогой, и пусть тебе сопутствует удача.

– Спасибо, отец.

Они пожали руки и долго смотрели друг другу в глаза. Потом Римо уселся за руль, и джип медленно тронулся в сторону Юмы. Он ни разу не обернулся.

Потому и не видел, как на обветренном лице Санни Джоя Рома появилась улыбка гордости и боли одновременно.