Иван Сербин - Горячая точка

— Семь шестьдесят пять, — уточнил Третьяков. — Прижимаясь к трубам, в тесноте, по одному. Причем, если уж быть до конца честным, я вовсе не уверен, что им вообще удастся там протиснуться. Технические допуски зачастую не соблюдаются. Вы же знаете наших строителей.

— У нас есть другие варианты? — спросил Чесноков.

— Можно попробовать с воздуха, — предложил капитан-спецназовец. — Высадить десант на крышу.

— Вы уверены, что у нас есть люди, способные десантироваться с такой точностью? — спросил Седнев.

— Не на шпиль, конечно же, а вот сюда, — капитан указал нужную точку на схеме.

— Это шестая площадка, — прокомментировал Детяткин.

— Какова ее ширина? — уточнил Третьяков.

— От основания до края чуть больше четырех с половиной метров.

— Нормально, — громко сказал капитан. — Нет проблем. Мои парни при десантировании с малых высот попадают в круг диаметром тридцать сантиметров. Они самые лучшие.

— Вы не учитываете того, что купола парашютов опустятся не на площадку, а повиснут в воздухе и потянут десантников вниз. Это первое, — начал Третьяков. — И насчет малых высот тоже бабушка надвое сказала. Не следует забывать, что террористы контролируют небо. На шестой площадке у них наблюдатель. Но рев вертолетных винтов услышат и все остальные.

— Значит, не надо прятать вертолеты, — заметил Чесноков. — В конце концов, мы можем использовать их в качестве огневой поддержки...

Нужный дом оказался стандартно-убогой «хрущевкой», с черными влажными «наплывами» на торцах и стыках. Закрытый, огороженный такими же панельными пятиэтажками двор напоминал крохотный деревенский мирок. Беззастенчиво полоскалось на веревке свежевыстиранное постельное белье, перемежающееся нижним, как мужским, так и женским. Молодые мамаши сплетничали, поглядывая вполглаза за детьми и собаками. Трое мужичков азартно забивали козла и запивали пивом дешевую водку. Как только машина въехала во двор, все дружно повернулись в ее сторону, насторожились. Взгляды у «аборигенов» стали внимательно-острыми. Приехала не просто машина. Приехал объект вечерней беседы, тема для разговоров.

Сергеев, выбравшийся из «Волги» следом за Беклемешевым, огляделся и хмыкнул весело:

— Почти Рембрандт. «Забивание «козла» на глазах у блудного сына». Класс.

— Пошли, знаток живописи.

Они поднялись на третий этаж, остановились у выкрашенной в неприятный густо-коричневый цвет двери. Беклемешев нажал кнопку звонка. Гу-гу-у-у-у-у, — лениво отозвался звонок. Тишина, наполненная шорохами, потрескиваниями. Особая, насыщенная тоскливым ожиданием неминуемой, уже случившейся беды. Беклемешев чувствовал ее физически. Он знал, что за дверью кто-то есть, ощущал осторожное дыхание человека. Казалось, стоит немного напрячься, сосредоточиться — и можно будет его увидеть. Сквозь дверь.

— Открывайте, — громко сказал майор, и снова пришло ощущение, что он видит, как человек крадучись отходит от двери.

Сергеев передернулся:

— Как бацилла под микроскопом.

— Думаешь, слушают? — спросил Беклемешев, снова нажимая кнопку звонка.

— А как же. Тут подобные развлечения в порядке вещей. Вместо театра. Культурный досуг называется. Соседи скандалят — они хвать стакан и бегом к стенке. Вникают. Из-за чего ссорятся да кто победит. Морды били или обошлось без артиллерии. Вот так. Все про всех все знают. А как ты думал? Старый «коммунальный» район. Это тебе не «спальник», не Алтуфьево-Митино-Новокосино. Здесь, Зиновий, люди на этом взрощены. У них во дворе вся жизнь проходит. — Никто не открыл. В новеньком «глазке» не мелькнула тень. Ни шороха, ни скрипа. — Может, никого дома нет?

— Есть, — ответил Беклемешев. Он не мог объяснить свои «предчувствия-предвидения» и поэтому сказал просто: — Я слышал шаги.

— Слесаря будем вызывать? — деловито потер руки Сергеев.

— Подождем пока. Пошли во двор. Побеседуем.

— С кем?

— Да вот с почтенными родителями, забивающими «козла» на глазах у блудного сына.

— А-а-а, — Сергеев засмеялся. — Ну пойдем.

На сей раз отреагировали на чужаков спокойнее. Мамы, правда, примолкли, подобрались, и взгляд у них стал тягостливо-ожидающим, но мужички проигнорировали приезжих. У них была своя шкала важности новостей, и появление двух незнакомцев занимало в ней далеко не первое место.

Беклемешев подошел к ним, остановился рядом. Пожилой одутловатый «козлист» в мятой кепке, коричневой болоньевой куртке, не отрываясь от игры, коротко поинтересовался: