Вертолет дрогнул и спустился чуть ниже. Сулимо повернулся к сидящим за спиной боевикам и показал им жестом: «Бросайте бухту». Дверца пассажирского отсека распахнулась, и стальная гибкая лесенка, словно серебристая змея, быстро разматываясь, скользнула вниз. Нижняя ступенька повисла в полуметре от бетонных плит. Две маячащие внизу фигуры ловко уцепились за ступеньки, и вертолет тут же взмыл вверх. Сулимо не стал дожидаться, пока боевики заберутся внутрь. Зачем терять время? Его и так не много.
Собственно говоря, Сулимо был почти уверен, что эта дикая беготня вскоре закончится и начнется аккуратная, тонкая работа. Однако как профессионал он не мог не просчитывать дополнительных вариантов. Можно себе представить, хотя это и кажется невероятным, что беглецу удастся ускользнуть от них. Сулимо пока не представлял себе, как можно выбраться из тупика, будучи припертым к стенке, но Алексей Николаевич Семенов до этой минуты проявлял выдержку и сообразительность — нужно отдать ему должное, — а Сулимо уважал сильных людей. Не летуна, а именно сильных людей. В конце концов, все эти дерьмовые байки о том, что кто-то уважает кого-то только за то, что тот замечательно бьет морды, отлично стреляет из пушки или умеет быстро бегать, это все сказки для кино.
Алексей Николаевич Семенов как человек для Сулимо практически не существовал. Он был лишь пешкой в великолепной, мастерски разыгрываемой партии. А пешки — фигуры аховые. К концу партии на доске остается лишь та, что сумела пробиться в ферзи. Остальных съедают.
Пилот несколько раз коснулся плеча Сулимо рукой и указал на боковое окно и вниз. Капитан наклонился и вгляделся в темноту. Они настигли поезд. Электричка медленно пробиралась через черный заснеженный лес. Яркие лучи света, бегущие перед локомотивом, выхватывали из вечерней темноты серебристые дорожки рельсов. «К станций», — показал капитан летчику и для верности махнул рукой вперед, что означало — «обгоняй». Тот кивнул: «Понял». Вертолет завалился на нос, и электричка стала быстро удаляться, уплывать назад.
«Шах, — ухмыльнулся Сулимо и добавил про себя: — И мат в один ход».
«Ми-24» развил крейсерскую скорость. Вдали замелькали огни очередного поселка, а еще дальше, на горизонте, вдруг четко проявилось желтое электрическое зарево.
«Шахтинск», — отметил капитан.
Шахтинск — довольно большой город, во всяком случае, по провинциальным меркам, с автовокзалом и центральной площадью, со станционным рынком, на котором сейчас, ввиду вечернего часа, холода и только что прошедших праздников, народу должно быть немного, и газетными киосками на площади, с вечно гомонящей толпой у рейсовых «ЛиАЗов» и настырными провинциальными же милиционерами. Вроде тех, что им пришлось завалить в отделении. Были здесь и свои приблатненные «быки», изо всех сил косящие под по-настоящему крутых королей большого города; и разомлевшие от легких, шальных бабок фраероватые «Онассисы»-индивидуалы, швыряющие купюры- направо и налево и думающие, будто при этом они похожи на воротил подпольного бизнеса; и — об этом Сулимо думал с неудовольствием, — разумеется, фээскашники. В любом городке, население которого достигает пятидесяти тысяч, можно отыскать ФСК. Вот оно, наследие Великой Империи Застоя. Это только кажется, что его нет. На самом деле конторка есть в каждом мало-мальски приличном городке, где проживает хотя бы один потенциальный стукач. В ее штате может быть два человека, а может быть двести, все зависит от населения. Есть такая конторка и в Шахтинске. Однако Сулимо не боялся ФСК. Здешние «шишки» — ерунда, мелочь. К тому же человек, отдающий ему приказы, обладал достаточной властью, чтобы задавить любые проблемы в зародыше. Если, конечно, они возникнут раньше времени.
Справа замелькали крохотные домики, но впереди капитан заметил блочные пятиэтажки, площадку с неизменными промтоварными магазинами, кафе, несколько ларечков, чуть дальше, на развилке, ярко освещенный гаишный пост. Прямо перед ними была видна станция и торчащая за ней пожарная вышка из красного кирпича. А чуть правее — автобусная остановка, на которой сиротливо жались крохотные фигурки, похожие на муравьев. Немного, человека три-четыре, но все равно при них высаживать ребят не стоило.
Пилот посмотрел на капитана и вопросительно дернул бровями, выясняя, где лучше высадить группу. Сулимо указал ему влево, куда от перегона уползало узкое шоссе. Там тоже виднелись какие-то постройки, но перед ними поблескивал замерзший пруд. Уж там-то наверняка людей сейчас не было. Пилот кивнул и потянул штурвал. Вертолет нырнул вниз, заложил крутой вираж, прошел над верхушками деревьев, над заснеженным пляжем — хотя, может быть, это был вовсе и не пляж, а травянистый берег, под снегом не разобрать, — снизился метров до восьми, на секунду завис неподвижно над невольником зимы — озером, затянутым толстой коркой льда, и плавно поплыл вбок, к берегу.
Читать дальше