Барри Эйслер - Дождь для Джона Рейна

В другом углу на толстых цепях свисали две тяжелые груши. Большие, килограммов по семьдесят, не меньше. Над ними работала пара ребят с толстыми шеями и перманентом в стиле якудза; на руках у них не было ни перчаток, ни бинтов, удары не резкие, но крепкие. Так! так! так! — звуки реверберировали в замкнутом пространстве.

Отсутствие повязок на запястьях заинтересовало меня. Боксеры бинтуют их, чтобы не повредить. Но ты начинаешь зависеть от бинта и уже не знаешь, как нанести удар без него. Даже Майк Тайсон однажды сломал кисть, когда в ночной драке ударил другого боксера голой рукой. В настоящей драке если ломаешь руку — проигрываешь бой. И если бы ты дрался за жизнь, потерял бы и ее.

Отсутствие дзюдоги также интересно, особенно в приверженной традициям Японии. Пурист скажет, что тренировка в дзюдоги более целесообразна, чем без него, потому что, в конце концов, люди редко дерутся голыми. Однако современные наряды — футболка, например, — часто воспринимаются как отсутствие одежды, не то что плотное ги с поясом. Поэтому тренировка в ги все же не обязательно будет вершиной реализма.

Все эти признаки указывали на то, что передо мной люди серьезные.

— Переодеться можно в раздевалке, — сказал «соль с перцем». — Разомнитесь и можете попробовать немного рандори. Посмотрим, почему Исихара-сан думал, что это походящее для вас место.

Я кивнул и направился в раздевалку. Сырое помещение, на полу грязный серый ковер. Полдюжины потертых металлических шкафов разместились с каждой стороны солидной наружной двери с номерным замком. Я надел холщовые штаны для дзюдо и футболку, а куртку оставил в сумке. Лучше смешаться с толпой.

Вернувшись в зал, начал разминку. Никто, казалось, не обращал на меня никакого внимания, кроме темнокожего парня, который наблюдал, как я разминаюсь.

— Рандори? — спросил он тоном, в котором было больше вызова, чем приглашения.

Я кивнул, отводя глаза от его тяжелого взгляда. Для меня турнир уже шел полным ходом, и я предпочитаю, чтобы противники меня недооценивали.

Я проследовал за ним на середину мата — покорно и немного испуганно.

Мы ходили кругами, и каждый ожидал, пока другой откроется. Боковым зрением я видел, что остальные прекратили тренировку и наблюдают за нами.

Я зацепил его правую руку левой и нырнул под нее простым и эффективным приемом, который знал с первых боев в школе в Америке. Парень оказался быстрым: бросил свою руку вниз, сжался и по часовой стрелке вывернулся из захвата. Я немедленно перевел атаку на левый край, но он отлично парировал и там. Нет проблем. Ложные выпады, прощупывание защиты — это еще не то, что я умею по-настоящему.

Я вышел из режима нападения и начал выпрямляться. Немедленно увидел, как его нога взлетела вверх, и дуновение воздуха коснулось моего правого виска. Левый хук. Ух ты! Я резко выбросил левую руку в образовавшуюся брешь и наклонил голову вперед. Удар пришелся мне по затылку.

Я сделал быстрый шаг назад.

— Kore ga randori nanoka? Bokushingu janaika? — спросил я. — Мы будем заниматься рандори или боксом?

Я выглядел более озабоченным, чем был на самом деле. Я немного занимался боксом. И не всегда в перчатках.

— Так мы здесь занимаемся рандори, — ответил он усмехаясь.

— Без правил? — спросил я с напускным беспокойством. — Не уверен, что мне это нравится.

— Если не нравится — не тренируйся здесь, дзюдоист, — сказал он, и я услышал, как кто-то засмеялся.

Я посмотрел по сторонам, как будто в замешательстве, но это была обычная проверка того, что меня окружает. Адреналин вызывает туннельное зрение. Опыт и желание выжить расширяют туннель. Лица на татами излучали готовность к развлечению.

— Я не совсем чтобы привык к таким штукам, — сказал я.

— Тогда убирайся с татами! — брызнул он слюной.

Я снова посмотрел по сторонам. На подставу не похоже. Будь это ловушкой, они не танцевали бы со мной поодиночке.

— Ладно, — сказал я, хмурясь, как слабак, пытающийся выдать себя за крутого парня. Разыгрывая из себя жертву. — Пусть будет по-вашему.

Мы снова сошлись. Я наблюдал за его выпадами. Он любит вести правой ногой. Темп ударов постоянный — слабость, которую он, вероятно, компенсирует быстротой.

Ему нравятся удары понизу. Правой ногой — сильный прямой вперед, левой — сбоку наотмашь, и возврат в оборонительную позицию. Я принял два таких удара в правое бедро. Больно. Но терпимо.

Правая нога снова пошла вверх. Когда она была в нескольких миллиметрах над татами, и парень уже готов был нанести удар, я резко рванулся вперед, правой рукой захватил его за шею сзади, а левой — за правую лодыжку. Его шеей я воспользовался для поддержания своего веса, а голову тянул вниз, лишая противника равновесия. Перевернув его, ударил локтем в грудь. С блокированной лодыжкой телу парня некуда было деваться, кроме как вернуться на татами.