Барри Эйслер - Дождь для Джона Рейна

Если только не обращать внимания на иронию ситуации в целом, понимаешь, что убить парня в его собственном оздоровительном клубе — вполне здравая мысль, заслуживающая всякого одобрения.

Целью был член якудза, железный урод по фамилии Исихара, который каждый день качался в собственном спортзале в Роппонги — одном из токийских кварталов развлечений. Тацу попросил сделать так, чтобы его смерть выглядела естественной. Я был рад поработать именно в таком месте, ведь нет ничего сверхъестественного, если кто-то откидывает копыта от смертельной аневризмы в результате перенапряжения, неудачного падения на стальную перекладину или другой трагической случайности, возникшей в результате использования сложных тренажерных машин.

Одну из таких случайностей можно было бы даже обессмертить в предупредительных надписях, которые, по мнению корпоративных адвокатов, следует нанести на следующее поколение тренажеров, дабы предупредить публику об опасности их использования не по назначению, за которое производитель не несет ответственности. За годы работы мне пришлось стать анонимным свидетелем по крайней мере двух таких юридических панегириков: один висел на мосту через гнилостные воды реки Сумида, в которых в 1982 году утонул некий политик («Внимание: на перила не влезать!»); второй — через десять лет после смерти обычно осторожного банкира я прочел на упаковке от фена («Внимание: не использовать во время приема душа или ванны»).

Оздоровительный клуб еще тем удобен, что не нужно беспокоиться по поводу отпечатков пальцев. В Японии, где мода — любимое национальное развлечение, вероятность того, что качок будет тягать железо, не надев стильных перчаток, еще меньше, чем если бы политик засовывал взятки в нижнее белье. В Токио стояла теплая ранняя весна, которая, как говорят, предвещает буйное цветение сакуры, и где еще, как не в спортивном зале, человек в перчатках не привлечет внимания?

В моей работе оставаться незамеченным — половина дела. Люди всегда подают сигналы: язык тела, походка, одежда, выражение лица, поза, осанка, речь, манеры, по которым можно понять, кто они, откуда, чем занимаются. Самое важное, вписываются ли они. Потому что, если ты не вписываешься, цель тебя вычислит, после чего уже не удастся подобраться к ней достаточно близко. Или тебя заметит редкий непродажный коп, и придется давать объяснения. А то вычислит команда парня, за которым следишь, и тогда ты сам — мои поздравления! — становишься целью.

Но если ты внимателен, начинаешь понимать, что сигналы распознавания — наука, а не искусство. Ты наблюдаешь, имитируешь, принимаешь во внимание. В результате можешь, оставаясь незамеченным, по одной лишь тени определить любую цель в любой социальной экосистеме.

Анонимность нелегко давалась мне в Японии, особенно когда мои родители были предметом публичного внимания и насмешек. Сегодня вам не распознать в моей внешности европейца, если только кто-то не подскажет, где именно следует искать. Моя американская мать ничего не имела бы против. Ей всегда хотелось, чтобы я вписался в Японию, она была рада тому, что черты моего отца-японца оказались превалирующими в исходной генетической борьбе за превосходство. А пластическая хирургия, которой я подвергся в Японии после флирта с американским спецназом во Вьетнаме, в значительной степени довершила дело, начатое судьбой и природой.

История, которую мои сигналы могли бы рассказать парню из якудза, совсем проста. Он впервые увидел меня в своем зале совсем недавно, а я был уже в весьма приличной форме. То есть я не какой-то увалень средних лет, который решил заняться тяжелой атлетикой в попытке восстановить потерянные с университетских времен физические данные. Наиболее подходящее объяснение: компания, где я работаю, перевела меня в Токио, и если она платит бабки за жилье в районе Роппонги — или, может быть, в Минами-Аояма или Азабу, значит, я довольно важная шишка и неплохо оплачиваемая. И то, что я занялся бодибилдингом на данном этапе жизни, вероятно, означает, что у меня роман с молодой женщиной, для которой моложавое телосложение способно сгладить неизбежные эмоциональные последствия ночи, проведенной со старшим мужчиной. К такому якудза отнесся бы с пониманием и даже уважением.