Барри Эйслер - Дождь для Джона Рейна

— Как?

— Небольшой процент политиков будет скомпрометирован и расписками, и фотографиями. Несомненно, Ямаото планирует утопить этих несчастных первыми. Затем, в ходе поднявшейся истерии в средствах массовой информации, он раскроет и балансы по распискам. Тот факт, что вторая волна разоблачений не поддержана «твердыми» доказательствами в виде изображения и звука, публика не заметит.

— То есть, несмотря на то что у Ямаото будет возможность утопить группу, на которую у него есть записи…

— Его усилия и ограничатся первой группой. Вернув расписки, мы сможем ограничить урон.

— О’кей. Как мы собираемся возвращать расписки?

— Они в сейфе Биддла, — сказал Канезаки. — Я слышал, как он говорил об этом по телефону.

— Звучит так, будто ты можешь это сделать, малыш, — проговорил я. — Но взлом сейфа — это уже другая история.

— Ему не придется взламывать его, — заявил Тацу. — Биддл даст ему комбинацию.

— Что, вы собираетесь просто вежливо попросить его?

Тацу покачал головой:

— Нет. Думаю, будет лучше, если это сделаешь ты.

Я задумался. Мне хотелось, чтобы представился еще один случай порасспрашивать Биддла о Гарри, но в более уединенном месте, чем в последний раз. Особенно если он и Ямаото каким-то образом связаны, что заметно повышает вероятность его участия в смерти Гарри. О Мураками и Юкико я уже позаботился, но, похоже, остались еще кое-какие мелочи, которые нужно довести до конца.

— Хорошо, — согласился я. — Я сделаю это.

— Я могу помочь в подготовке… — начал было Канезаки.

— Нет, — оборвал я его, качая головой. — Я позабочусь обо всем сам. Позаботься, чтобы у тебя был доступ в кабинет Биддла, когда я скажу.

— О’кей.

Я посмотрел на него:

— Почему ты все это делаешь? Если в ЦРУ узнают, тебя объявят предателем.

Канезаки рассмеялся:

— Смешно бояться этого, когда выяснилось, что твой босс пытается кого-то нанять, чтобы тебя грохнули. Кроме того, «Сумерки» ведь официально закрыты, помните? Что касается меня, я считаю, что предатель — Биддл. Я просто хочу поставить все на свои места.

Тацу отвез меня к знакомому врачу, человеку по имени Это. Тацу много лет назад оказал этому человеку услугу. Теперь врач был обязан Тацу, и на его благоразумие можно было положиться.

Это не задал ни одного вопроса. Он осмотрел руку и сказал, что сломана лучевая кость. Он вправил ее, наложил гипс и выписал рецепт на болеутоляющее на основе кодеина. Рецепт был на настоящем бланке больницы Дзикей, подпись неразборчива. После этого я позвонил Биддлу. Сказал, что готов принять его предложение насчет Канезаки. Договорился о встрече на десять часов сегодня же вечером, чтобы обсудить детали.

Потом зашел еще в один магазин в Синдзюку. На сей раз я купил окуляры ночного видения с высоким разрешением и функцией увеличения и еще одну дубинку «АСП». У меня стала появляться определенная привязанность к таким вещам.

Затем я зашел в спортивный магазин и купил пару спортивных брюк, подходящую к ним куртку — и то и другое из плотного черного хлопка — и пару кроссовок. Очень трудно было найти подходящую обувь, почти весь товар в магазине был ярким и разноцветным, но неожиданно я наткнулся на достаточно темную пару. Выйдя из магазина, срезал с кроссовок светоотражающие полоски, которые производитель благоразумно разместил на подошвах, чтобы бегунов хорошо было видно ночью. Попасть под машину, водитель которой меня не заметит, не главный мой повод для беспокойства.

Я сказал Биддлу, что он должен зайти в кладбищенский комплекс Аояма-Боши на Каяноки-дори через ворота со стороны Омотесандо-дори. Что должен пройти по дорожке около пятидесяти метров, слева он увидит обелиск, самую высокую конструкцию на всем кладбище. Что я буду ждать его там.

В восемь часов, когда уже стало достаточно темно, я проскользнул на кладбище со стороны Гаиэнниси-дори. Я не воспользовался каким-нибудь из основных входов, на случай если там кто-то занял позицию и поджидает меня. Странное место для занятий бегом, но почему бы и нет? Зайдя на кладбище, я надел окуляры. Теперь я мог разглядеть каждый указатель и кустик — в ярко-зеленом цвете. Я видел летучих мышей, снующих между деревьями, крадущегося кота.

Я устроился рядом с обелиском, внутри мемориала в форме тройной пагоды. Пагода оказалась прекрасным местом для засады с выигрышным обзором в триста шестьдесят градусов.

Биддл появился ровно в десять. К шпионскому делу он относится с такой же пунктуальностью, как к своему чаю.