Геннадий Прашкевич - Бык в западне

— Ну как. дядя Валя, созрели вы для обеда?

— Кажется.

— Тогда говорите, где вас покормить? — все еще хмуро, но щедро предложил Куделькин. — Выбирайте любое место. Кафе и ресторанов у нас теперь, как в Москве. Хотите пообедать в Доме актеров?

— Нет, — суховато ответил Валентин.

— В ресторане?

— Нет.

— А где же тогда? — удивился Куделькин. — В столовой? Или остаться дома? Взять водки? Порубить колбасы, пожарить яичницу?

— Зачем яичницу? Сходим в кафе.

— И вы знаете в какое?

— Конечно.

Валентин назвал кафе, в котором вчера побывал.

— Это же дыра! — еще больше удивился Куделькин. — Это же самая настоящая дыра. Туда в основном ходят гомики и проститутки.

— Ты, кажется, не очень добр к людям.

— Не добр к людям?.. — Сама эта мысль поразила Куделькина. Он хмыкнул скептически: — Извините, дядя Валя, я, кажется, на самом деле не добр к людям. Но, черт возьми, я с ними работаю, с этими людьми! И в основном с дерьмом. Я их слишком хорошо знаю. На них никакой доброты не хватит. — И спросил: — На верное, вы хотите знать, где я работаю?

— Нет, не хочу, — ответил Валентин.

— Почему?

— Мне это неинтересно. К тому же я завтра улечу. Завтра суббота? Вот завтра я и улечу. Зачем мне знать, где ты работаешь?

— В субботу? — опять удивился Куделькин. — По чему в субботу? Отец говорил, что вы поживете у меня дней десять.

— Расхотелось.

— Но почему в субботу?

— А что? Это нарушает твои планы?

— Нисколько.

— Тогда не все ли тебе равно? Не удерживай. Все равно в субботу я улечу, — упрямо повторил Вален тин. — Наверное, дневным рейсом, чтобы днем попасть в Москву.

— Как хотите — пожал плечами Куделькин. — В какой московский аэропорт вы хотите прибыть?

— Без разницы.

— Дядя Валя, — усмехнулся Куделькин. — Вы, правда, меня извините. Но если вас спросят?.. Если вас в аэропорту, скажем, спросят, как иностранца, почему вы не зарегистрировались, приехав в Новосибирск, и спросят, где вы провели эти несколько дней, что вы ответите?

— Отвечать будешь ты.

— Я?!

— Разумеется, ты, — все так же сухо объяснил Валентин. — Я же чувствую, что появился у тебя не вовремя. Я же чувствую, что, сам того не желая, появившись у тебя, влип в какую-то историю. Наверное, ты не вправе объяснять мне происходящее, но мне этого и не надо. У меня хороший нюх на дерьмовые истории. Я издалека чувствую запах жареного. Не знаю, чем ты на самом деле занимаешься, Юра, Джон, как и полагается отцу, наверное, наврал мне, но мне наплевать на твой бизнес. Я не имею к нему никакого отношения и не хочу иметь. Я попросту ничего не хочу знать. Меньше знаешь, здоровее будешь. Правда? Но из-за этих твоих дел, Юра, из-за твоего, как ты недавно сказал, бизнеса, я, кажется, впрямь взят кем-то на заметку. Мне это не нравится. Вот ты лично и отвезешь меня в аэропорт. Как лицо, ответственное за мой отдых. И даже посадишь на борт. Именно на удобный для меня борт. Почему- то я уверен, что у тебя есть такая возможность. Ну, а я, как и обещал, отвезу то, что ты собирался отправить Джону. Если, конечно, это не что-то противозаконное… — И спросил: — Груз небольшой?

— Совсем небольшой, — засмеялся Куделькин.

Даже злость на газету и на Лыгина прошла. Ему понравилось жесткое упрямство бывшего чемпиона. Простое, ясное упрямство, не допускающее никаких толкований.

— Всего лишь «дипломат», — объяснил он. — Абсолютно ничего, как вы говорите, противозаконного. Вам даже в багаж ничего сдавать не придется. Самый что ни на есть обыкновенный «дипломат». — И добавил: — Конечно, я вас провожу.

— Заметано, — неохотно, впервые за всю беседу улыбнулся Валентин.

— Но раз уж вы так, дядя Валя, — покачал головой Куделькин, — тогда я тоже попрошу вас об услуге.

— Ну?

— Потерпите еще часок?

— Ты это о чем?

— Да тут такое дело… Потерпите еще часок до обеда? Мне вот так нужно прямо сейчас забежать в одно место. Это недалеко. Мы как бы прогуляемся, даже пивка выпьем. Не против?

— Нет проблем.

— Ну, а мои занятия… Что тут сказать?… Не хочу вас, дядя Валя, сбивать с толку, но я действительно работаю в основном с плохими людьми. Даже очень с плохими. Но это потому, дядя Валя, что я не люблю, чтобы страдали нормальные люди.

— Ну да, — понимающе ухмыльнулся Валентин. — На видеокассете, которую ты смотрел утром, записано, конечно, интервью с Героем труда!

— Нет дядя Валя. Там записано не интервью с Героем Труда. Там на пленке разговаривает вовсе не Герой Труда. Больше того… Вполне может оказаться так, что человек с увиденной вами записи как-то причастен к смерти моего друга. Вполне возможно… Я не знаю, конечно, но… Да вот… Что я буду размазывать кашу по столу… — опять разозлился Куделькин и протянул Валентину газету. — Вот, сами взгляните. Может, газета вас убедит. Прочтите сами. Даже обязательно прочтите, дядя Валя, пока я переоденусь. Не хочется, чтобы вы уезжали, думая обо мне плохо. Иногда газеты полезно читать. Ну, возникнут вопросы, попробую вам ответить.