Геннадий Прашкевич - Бык в западне

3 июля, Новосибирск

Оставив машину за мэрией, а в машине сержанта Лапшина, крепкого, молчаливого, спокойного, одетого в гражданское казаха, почему-то носящего русскую фамилию и как бы даже демонстративно ни на что не обращающего внимания, Куделькин-младший неторопливо направился в сторону коммерческих киосков. Если бомж, которого называют Полковником, действительно светится здесь, подумал он, значит, информацию о нем я запросто смогу получить у любого алкаша, постоянно толкущегося возле «Альтернативных напитков». Покажи уголок червонца, кто-то из бомжей непременно откликнется. Все они тут знают друг друга, кроме самых конченых.

Киоск, который интересовал Куделькина, на самом деле назывался «Дунаев». По крайней мере, козырек киоска украшала именно такая вывеска.

Странно, что киоск не прозвали «Голубым Дунаем», усмехнулся Куделькин. Странным показалось ему и то, что владелец знаменитого киоска каким-то образом по лучил разрешение в теплое время года выставлять на асфальт несколько столиков под полосатыми зонтика ми и с неудобными высокими железными стульями. Нормальные люди, конечно, обходили киоск «Альтер нативные напитки» стороной, зато от бомжей и алка шей всех видов отбоя не было Бомжей привлекала бли зость зеленых скверов, за кустами и деревьями которых запросто и вовремя можно было укрыться от злого ми лицейского глаза, а заодно потихоньку опростать же лудки и мочевые пузыри. Но прежде всего бомжей при влекала к «Альтернативным напиткам», конечно, фан тастическая дешевизна самих напитков. Понятно, не тех, которые были красиво и открыто выставлены на широкой витрине, а тех, которых на витрине не было и которые можно было получить только тайком у про давца, минуя кассу. Производились альтернативные напитки, скорее всего, где-нибудь тут же — в подполь ных цехах Дзержинки, а может, расположенного побли зости Железнодорожного района.

Полковник… Бомж по кличке Полковник…

Прежде осведомители, оплачиваемые полковником Лыгиным, ничего о странном Полковнике не сообща ли. Еще неделю назад не было среди новосибирских бомжей никакого Полковника. Однажды был среди бомжей Генерал, но тот Генерал давно попал в колонию за воровство. А новоиспеченному Полковнику, похоже, и воровать не надо. Новоиспеченный полковник богат. Если он пятьдесят долларов запросто отдает за пятьдесят, а то и за двадцать тысяч деревянных, значит, капусты у придурка хватает.

Что-то в истории с Полковником настораживало Куделькина.

Вполне возможно, решил он, что я никого не найду. Вполне возможно, что речь, как чаще всего бывает, опять идет о творимой на глазах легенде Другими словами, о пьяном бреде бомжей.

И все равно. Что-то за всем этим стояло. Клички на улице не возникают просто так, ни с того ни с чего.

Новоявленный Полковник был или из пришлых бомжей, только что появившихся в городе, или это ка кой-то из местных вдруг выкинул нечто такое, что мгно венно дало ему право на особенную кличку. Назовись случайный или пришлый бомж Полковником просто так, ни с того ни с сего, грош цена была бы его ини циативе. Нельзя дать кличку самому себе. Точнее, дать можно, но трудно, практически невозможно добиться того, чтобы в один день эта твоя новая кличка запрос то утвердилась и слава о ней столь стремительно раз неслась по всем районам двухмиллионного города. Для подобного действительно требуется совершенно неорди нарное событие, способное крепко ударить по мозгам. Особенно по таким тупым и маленьким мозгам, как мозги бомжей, сплюнул Куделькин.

Он был несправедлив к бомжам и не собирался скрывать этого.

Он шел по проспекту хмуро, не оглядываясь по сторонам, потому что все внушало ему отвращение. Куделькин не любил себя в таком состоянии. Такое состо яние приходило к нему редко, только с крайней уста лостью, и тогда Куделькин сразу терял все нормальные чувства. Кроме, может быть, отвращения и ненависти. Если, конечно, ненависть и отвращение можно назвать нормальными чувствами. И еще беспомощности. Отвратительной и жестокой беспомощности, какую он впервые испытал год назад под Первомайском, куда был послан с отрядом сибирских милиционеров вместе с Зиминым, тогда еще майором, отбывшим, правда, свой срок в штабе, и с Витькой Лариным, капитаном, верным и старым другом.

Зимину повезло. А вот Ларину и Куделькину выпала окопная жизнь. Та самая окопная жизнь, над которой подшучивают, но стараются не подшучивать.

На ходу Куделькин вынул сигарету и закурил. Вкус дыма вызывал отвращение. Торопящиеся люди тоже