Евгений Сухов - Конец таежной банды

– Ухожу уже, – Томыспаев поклонился, скрывая улыбку, и вышел.

– Эй, хватит водку жрать, – рявкнул Серый на остальных, – а ну трезвеем по-шустрому и на выход. У нас сегодня дело будет.

– Ты че, Серый, какие дела? – загудел возмущенный народ со всех сторон, приходя в себя.

– Я сказал – все на выход, – взревел Серый и выстрелил в потолок.

Им очень повезло, что ночь была лунная, иначе неизвестно, каким образом пришлось бы добираться до скита. Ехали молча. Люди Серого, все еще пьяные и злые, смотрели на нее волками. Рядом ехал Емельян. С ним Евдокия не чувствовала себя такой одинокой. Когда она вышла из дома, телохранитель попытался обнять ее, но Евдокия быстро пресекла это. Втюрился, верно. Но это даже хорошо для дела. Будет лучше защищать. Евдокия улыбнулась Емельяну и подмигнула украдкой от Серого. Тот ехал впереди, мрачный, как туча. То ли это было похмелье, то ли так сильно подействовал ее отказ. Емельян глупо улыбался в ответ, и Евдокия, нахмурившись, показала глазами, чтобы он взял себя в руки. Телохранитель мигом стал серьезным. Так-то лучше. А потом Евдокия подумала об Анисье, может, у сестры было что-то с этим олухом, вот он и пытается руки распускать. Она улыбнулась этой догадке и пробормотала себе под нос: «Ай да тихоня».

Старый тракт, по которому они ехали, сменила лесная тропинка, а место вековых берез по сторонам дороги заняли ели. Колючие ветки хлестали по бокам коней и всадников. Приходилось все время уклоняться или пригибаться. Здесь света вообще практически не было. Скорость движения упала, а после того, как Серый налетел на ветку и свалился с лошади, все спешились и повели коней под уздцы. Потом дремучие хвойные леса на склонах невысоких гор закончились, бор расступился, и сразу посветлело. Луна серебрила слегка всхолмленную равнину, поросшую низкими березками и ольхой. Ехать стало значительно лучше. Все вновь оседлали коней. Евдокия подъехала к Серому и поинтересовалась:

– Ты чего такой злой, обижаешься, что ли?

– Все нормально, – процедил он в ответ и покосился на ехавшего неподалеку Емельяна.

– Вот закончим дело, и все будет по-старому, – заверила Евдокия.

– Посмотрим, – уклончиво буркнул Серый, не намеренный больше разговаривать.

Дальше опять ехали в тишине. Слышался лишь топот коней да позвякиванье металла.

Когда подъехали к скиту, Серый собрал всех и еще раз объяснил план действий. Лошадей оставили на небольшой поляне под присмотром двух человек. Дальше скрытно вошли в село. Дом крестного стоял на окраине. Перед ним дежурили часовые. Серый взял самых трезвых, и они пошли вперед. Остальные под командованием Евдокии пошли следом, прикрывая передовой отряд. Часовых сняли быстро, без малейшего шума. Ворвавшись в дом, Серый столкнулся нос к носу с двумя чекистами. Он был готов к этому, а они нет. Выстрелы из трех стволов прозвучали одновременно. Чекистов отбросило на стену, и они осели на пол с остановившимся взглядом.

– Вот черт, – воскликнул Серый, досадуя, что пришлось стрелять. Теперь переполошится весь скит. Не успел он додумать эту мысль, как вокруг разверзся настоящий ад. Маленькое окошко разлетелось на осколки. Сутулый, намеревавшийся выглянуть на двор, упал ничком на пол. Лицо его напоминало кровавое месиво с осколками костей. Пули насквозь прошивали хлипкие стены. Крест, жилистый каторжник, получил пулю в плечо и упал рядом с ним на пол.

Ночь озарилась огнем винтовочных залпов и росчерками пулеметных очередей. По ним стреляли отовсюду: из домов, из сарая, от насыпи у дороги, со стороны стогов сена. Евдокия почувствовала, как сначала с одной стороны ее головы, а затем с другой подуло теплым ветерком. Пули прошли совсем рядом. Она бросилась на землю, прикрылась телом убитого и с ходу выстрелила в окно ближайшего сарая, откуда вели огонь. Стрелок замолчал, но ненадолго. Его, очевидно, сменил другой. Евдокия сняла и этого. А затем почувствовала, как несколько пуль вонзились в тело убитого. Рядом хлестнула пулеметная очередь, скосившая сразу троих. Емельян был все еще на ногах. Было чудом, что его еще не убили, так как стоявшие вокруг уже лежали мертвые. Две пули пробили ему ногу, еще одна руку, но он пока не замечал ран. Выхватив две гранаты, он выдернул чеки и зашвырнул их в стога сена, где укрылись пулеметные расчеты, затем подхватил Евдокию и буквально внес ее в сарай, из которого по ним до этого стреляли, ногой распахнул дверь, опустил ее на ноги и тут же закрыл дверь на засов, преодолевая взрывную волну. Снаружи в это время полыхали стога сена. Часть из них просто разметало взрывами.