Евгений Сухов - Конец таежной банды

– Вот девка, – восхитился тот, качая головой, – впервые вижу среди русских такую. Надо в штанах проверить, точно ли она девка.

– Это потом, – заверил Алексей, глядя в полные ненависти глаза девушки.

Отпустив ее, он встал и рявкнул, угрожающе поводя револьвером:

– Встать!

Евдокия молча повиновалась. Ей связали за спиной руки и повели к дороге. Алексей шел сзади и не сводил с пленницы глаз.

– Дом проверили? – спросил он у командира отделения.

– Еще нет, – ответил Ли сконфуженно.

– Так проверьте, – приказал Алексей с раздражением, – да осторожнее. Внутри могли остаться живые.

Трое наемников по приказу командира вошли в дом и через минуту выволокли оттуда три тела. Один из бандитов оказался живым. Его связали и привели в чувство.

– Как звать? – спросил у него Алексей.

– Иди на хрен, – оскалился в ответ Серый и сплюнул чекисту под ноги.

Ли врезал бандиту ногой под дых и хотел продолжить избиение, но Алексей его остановил:

– Не надо. Оставь. Потом с ним разберемся. Сейчас надо проверить местность и окрестности. Они не могли сюда пешком прийти. Где-то рядом должны быть спрятаны лошади и вполне вероятно, что там охрана имеется. Найдите их и убейте. Брать живыми не старайтесь. Главное, чтобы никто не ушел.

– Есть, – козырнул китаец и, махнув наемникам, стал раздавать команды на китайском.

Вскоре на телеге подъехал Трефилов с перебинтованной головой. С ним были еще четыре человека.

– С той стороны никто не пытался уйти, – доложил он устало. – Вижу, все веселье здесь без нас закончилось.

– Главное веселье все еще впереди, – заверил его Алексей и встрепенулся от выстрелов, прозвучавших вдали. Однако стрельба быстро стихла.

– Значит, лошадей все-таки охраняли, – пробормотал он задумчиво, потом посмотрел в сторону горевшей кузницы и добавил: – Пожар надо бы потушить, а то как бы весь скит не занялся.

– Сейчас потушим, – пообещал Трефилов.

В селе Сосновка в бывшем доме председателя колхоза все еще горел свет. Свет давала керосиновая лампа, стоявшая на столе. За столом сидел довольный Красин и уплетал за обе щеки сало с черным хлебом, которое ему в дорогу положила жена. Еще были вареные яйца, консервы и кусок колбасы. Учитывая, что в селе давно не видели просто настоящего хлеба, этот стол казался верхом роскоши. Из внутреннего кармана Красин достал литровую фляжку со спиртом и плеснул себе в кружку.

В дверь осторожно постучались.

– Кто? – рявкнул Красин, торопливо вытирая руки полотенцем.

– Доставили арестованную, которую вы просили, – ответил из-за двери милиционер.

Прикрыв еду полотенцем, Красин громко произнес:

– Введи ее.

Дверь распахнулась.

Милиционер грубо втолкнул в комнату молодую девушку в порванном сарафане с растрепанными черными волосами и расширенными от страха глазами.

– Можешь идти, – махнул милиционеру Красин, – да закрой за собой дверь. Я здесь сам справлюсь.

Милиционер послушно вышел, а председатель окрисполкома прошел мимо девушки к двери, задвинул засов, вернулся к столу и, отдернув полотенце, продолжил трапезу, время от времени поглядывая на девушку. Она была красива, но слишком худа вследствие голода. Под глазами черные круги. Щеки ввалились. Вот если откормить, то было бы совсем другое дело.

Улыбаясь своей мысли, Красин спросил у арестованной:

– Фамилия, имя, отчество… Отвечай быстро.

– Ел-лена Федоровна Л-лапина, – заикаясь, произнесла она, не сводя глаз с еды.

– Хочешь перекусить, Лена? – улыбнулся ей председатель окрисполкома.

Девушка взглянула на него с недоверием.

– Да, ты можешь сесть и поесть, но перед этим должна мне рассказать, кто у вас в селе якшался с бандитами, – ласково произнес Красин, насадив на вилку кусочек колбасы.

– Кырныш якшался, – быстро ответила девушка, – в селе все про это говорили. Бандиты ему вещи давали и продукты.

– Ну, это я знаю, – кивнул Красин, – еще кто?

– Да остальные, кто общался, уже давно к бандитам переехали, – ответила девушка и сглотнула, едва не подавившись слюной.

– Как твоя сестра, – прищурился Красин, отправил колбасу себе в рот, откусил хлеба и стал бодро жевать.

– Да, сестра уехала вместе с мужем и меня звали, но я осталась, потому что испугалась, – призналась она, опустив глаза, – про них всякое рассказывают. Говорят, что они с людей скальпы снимают и пляшут вокруг костров, и свальным грехом занимаются во время медвежьего праздника с местными. Я не решилась.