Сергей Зверев: Люди шторма

И тут сильнейшая волна, налетевшая откуда-то сбоку, опрокинула его на обломок мачты. Разлохмаченный конец металлического троса антенной растяжки впился в прорезиненную материю балахона десятком образовавшихся на нем мелких крючков. Горецкий ухватился двумя руками за длинный конец троса, на котором болталась обломанная поперечная секция крепления антенны, и попытался протолкнуть его в узел. Но тот оказался затянутым крепко.

– А как насчет топора? – прокричал капитан бьющему в лицо ветру и, дождавшись, когда схлынет волна, со всей силы рубанул по тросу острым лезвием.

Удар получился точным и сильным – второго и не потребовалось. Один конец троса, зацепившийся за поручень мертвым узлом, так, правда, и остался висеть, зато теперь можно было, хорошенько поднатужившись, выбросить обломок стеньги за борт.

Присев, Горецкий с немалым усилием перевалил тяжеленную мачту через поручень. Причинивший столько хлопот обломок тут же исчез в пенных бурунах.

Угрожающее постукивание, естественно, прекратилось. Правда, теперь, стоя на палубе, тяжело было сказать, есть ли у «Астрахани» крен или нет – ведь гидрографическое судно швыряло в гигантских волнах, как скорлупку. Выяснить это можно было лишь в ходовой рубке, по показаниям приборов. К счастью, обратный путь прошел у Арсения Алексеевича без приключений – все-таки опыт передвижения по палубе в штормовом море усваивается быстро…

– Ну, что там у нас, Равиль? – поинтересовался кэп, стаскивая с себя прорезиненный балахон с рукавом, изодранным тросом.

– Вроде бы немного выровнялись. – Старпом взглянул на приборы. – Но тут у нас новая напасть. Небольшая течь по правой скуле…

– Хорошо, что не по всему борту, – философски отозвался Горецкий; многочасовая качка измотала его так сильно, что он уже ничему не удивлялся. – И большая?

– Стармех туда только что спускался – уже по колено водички, – сообщил Нигматуллин. – Там, видимо, листы обшивки разошлись…

Горецкий лишь выругался. Опытный капитан понимал: заделать течь в штормовых условиях вряд ли возможно. Это на крупнотоннажных судах можно было бы подвести под пробоину дощатый щит и залепить его быстро затвердевающим цементом. Однако на «Астрахани» такого цемента не было. Наложить внутренний пластырь тоже не представлялось возможным – ведь для этой операции требовались специальные раздвижные упоры, которых в трюмах также не предусматривалось. Да и «Астрахань» все-таки была не военным, а гражданским гидрографическим судном, и потому относительно небольшой экипаж вряд ли мог бы долго и успешно бороться за живучесть.

– Вырезать несколько кусков переборок откуда-нибудь изнутри и попытаться заварить. Газосварка ведь у нас есть, – осторожно предложил старший помощник.

– Варить в шторм? «По-мокрому»? Да ты что! – отмахнулся Горецкий. – Только хуже сделаем… Кстати, там береговые службы на нашу последнюю радиограмму хоть как-то отреагировали? Боюсь, придется спасательные вертолеты вызывать. В любой момент можем перевернуться.

– Спасательных вертолетов не будет, – невозмутимо сообщил Нигматуллин. – Даже если мы тут на корм осетровым уйдем.

– Это почему не будет?

– В районе Дербента несколько сейнеров выбросило на берег, всех спасателей задействовали на эвакуацию людей. Тут весь Каспий штормит… Так нам и радировали: мол, продержитесь до утра, с теми судами разберемся – тогда, может быть, и вам поможем… Ладно, у нас там пока мотопомпа работает. Вроде справляется. Будем надеяться на лучшее.

Забортная вода продолжала поступать в носовой трюм. Остойчивость постепенно уменьшалась. Море ревело, обрушивая валы на палубу. Несколько минут капитан и старпом молчали, прикидывая дальнейшие перспективы. А они казались безрадостными. Ведь листы носовой обшивки уже были повреждены, и даже одного сильного удара волны было достаточно, чтобы сделать пробоину в несколько метров. Ликвидировать ее не представлялось возможным. Смерть в ледяной воде, в штормовую ночь, когда трещит под тобой тонкая перемычка, отделяющая от бездны, когда дыра в корпусе увеличивается и ничего с этим сделать нельзя, – что может быть страшней?

– Бог не выдаст, свинья не съест, – решил Арсений Алексеевич. – Главное, что из эпицентра шторма мы вроде бы уже выходим.

– Машина, – деликатно напомнил Равиль.

– Да знаю, знаю, что на последнем дыхании. Меня стармех еще перед выходом из Астрахани предупреждал: на честном слове все держится, срочная капиталка нужна, да разве у нашего начальства допросишься? Мол, Каспий – не Бискайский залив, тихий закрытый водоем, что тут с вами может случиться…