Сергей Соболев - Девять минут до взрыва

Завтракать после ночных посиделок Краснову как-то не хотелось. Выпил две кружки холодного кваса – у него был легкий сушняк, но голова, как ни странно, совсем не болела. Федора Николаевича он нашел в сарае: дядя возился с запасным насосом, который в последнее время стал барахлить.

– Завтракал? – поинтересовался он у племянника.

– Не, спасибо… есть пока не хочу.

– Может… того? – Николаич подмигнул. – Опохмелить? Я лично уже принял малый стопарь… сугубо здоровья ради.

– Да я кваску только что хлебанул… А что Дарья? Ты с ней уже говорил?

– Здесь где-то была. Вот только что с ней словцом перекинулись…

– И что? Что она говорит, Николаич? Она чего-нибудь о себе уже рассказала?

– Знаешь… я ее пока особо не расспрашивал. Думаю, Дмитрий, сначала тебе надо с ней побеседовать. Без спешки, обстоятельно так поговорить…

Загорелое, почти без морщин лицо Татаринцева неожиданно осветилось широкой улыбкой.

– Ты ее сюда привез, племяш… тебе и право «первой ночи»! Кстати. А она ничего такая из себя… хорошенькая! И если бы не мои годы, – он покосился в сторону открытой настежь брамы сарая, – и если б не моя Тимофеевна… то я бы такую деваху мимо себя не пропустил!

– Шутник ты, дядя, однако, – Краснов тоже усмехнулся, но как-то вымученно. – Я вот ума не приложу, что мне… что нам с ней делать.

– Чикнем ножом по горлу… да и закопаем в лесу.

Краснов изумленно уставился на него, но тут же врубился, что это очередная дядина «шутка».

– Не, ну я серьезно, Николаич!

– Ну а если серьезно, то не пори горячку! Мы ведь люди, а не звери! Не знаю как вы… нынешнее молодое поколение… а я приучен к тому, что нельзя бросать человека в беде! То, что ты участвовал в какой-то разборке… это, конечно, хреново. Это для тебя, Димка, минус. Я очень надеюсь, что эта твоя история не будет иметь каких-нибудь долговременных последствий! А вот то, что ты выручил из беды девчонку… как-то оно само так сложилось, верно?.. это, наоборот, как я думаю – в плюс тебе зачтется! Потому что – добрый, правильный поступок!

– Пока не врубаюсь, Николаич…

– А ты шевели мозгами! Главное, не дергайся! Не нервируй, не распаляй самого себя… И ей, этой девушке, дай возможность оклематься, прийти в себя, маленько подумать, что и как! Я и так, без ее объяснений, уже примерно представляю себе, что именно с ней могло стрястись! Знаешь, сколько таких историй происходит вокруг?! Ты бы поездил с мое по нашим окрестным дорогам… насмотрелся бы всякого разного! Да у нас тут, если хочешь знать, в некоторых деревнях и на хуторах самое натуральное рабство нынче процветает!

– Гм. Я об этом уже кое-что слышал… от других людей.

– Вот и эту девчонку, видно, держали… для каких-то целей. Ну а когда полыхнуло в этих самых Выселках, она, воспользовавшись моментом – сбежала. И с ходу наткнулась на тебя, племяш… Ну а остальное ты и без меня знаешь! – Дядя неспешно вытер руки чистой ветошкой, после чего направился к выходу из сарая. – Иди за мной… я тебе фронт работ на сегодня укажу! Чтоб ты, значит, дурью не маялся!

Он привел племянника к навесу, возле которого были свалены в кучу распиленные плахи из березы и дуба. Краснов в прошлый свой приезд уже наколол и сложил в поленницу куба три дров, но еще кубов примерно десять остались не колотыми.

– Инструмент найдешь под навесом… там где и положил в прошлый раз, – сказал Татаринцев. – Ну а дальше, как в армии: копать траншею отсюда и до обеда!

Краснов снял рубаху, поплевал на ладони и принялся за работу. В какой-то момент, спустя четверть часа после того, как приступил к делу, он вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.

Воткнул топор, неспешно обернулся. Несколько секунд он неотрывно смотрел на подошедшую к навесу почти бесшумно девушку, в которой он, надо сказать, как-то не сразу признал свою «ночную знакомую».

– Ты что ли… Дарья?

– Я. – Она подошла еще ближе и остановилась в паре шагов от него. – Не узнал? Значит… значит, богатой буду!

Некоторое время он молча ее разглядывал. Ранее он видел эту особу то закутанной в полотенце, то в ночной рубашке, то – было и такое – вовсе без одежды. Сейчас, в цветастом сарафанчике, который ладно сидит на ее точеной фигурке, она выглядит как девушка, приехавшая отдохнуть на курорт. Или же выбравшаяся с компанией на природу, на пикник. Черные прямые волосы забраны в косу; кожа чистая, гладкая, матовая, но не белая, как у северянок, а с заметной смуглинкой; глаза карие, влажные, как будто умытые росой… Из-за прямой осанки и высокой шеи она кажется даже выше ростом, чем есть на самом деле. Во взгляде этой девушки читается любопытство… и еще что-то, нечто потаенное, чему Краснов сразу затруднился дать определение. В правой руке девушка держит дешевенькие пластиковые солнцезащитные очки; она улыбается – но не кокетливо, не зазывающе, а дружелюбно, открыто, так, словно увидела давнего приятеля, родственную ей душу…