Сергей Донской - Второй после президента

Побагровевший Верещагин умолк. Он не сумел произнести слово «преступно», а ничего другого на ум ему не приходило. Не обученный дипломатическим тонкостям, генерал привык рубить правду-матку. Но сидящий напротив него Силин не нуждался в уточнениях. Кровь отхлынула от его лица, придавая премьеру сходство с усаженным за стол мертвецом. Он представлял себе железнодорожные составы, везущие в Китай вольфрам, молибден, медь, ванадий. Представлял, как китайские цеха и склады в тайге превращаются в казармы и бараки. Как маршируют по русской земле дивизии маленьких плосколицых солдат с узкими глазами, почти лишенными ресниц. Он попытался прикинуть, сколько российских мэров и крупных чиновников уже прикормлены соседями – и ужаснулся. Избегая смотреть Верещагину в глаза, он произнес слабым, бесцветным голосом:

– Спасибо за консультацию, Николай Вениаминович. Вы свободны.

Верещагин встал и, замешкавшись, спросил:

– С вами все в порядке, Владлен Вадимович?

«Нет, со мной не все в порядке, – откликнулся Силин мысленно. – Точнее, со мной все не в порядке … Друг мой, друг мой, я очень и очень болен. Сам не знаю, откуда взялась эта боль… Что за стихи? Наверное, Есенин. Хотя при чем тут Есенин?»

– Не задавайте лишних вопросов, товарищ генерал, – отчеканил он, чувствуя, как при каждом произнесенном слове острая боль пронзает голову, словно туда вбивают гвозди. – Потрудитесь освободить помещение.

Он не знал, как вырвалось у него это тупое и казенное предложение: «Освободить помещение». Он не помнил, как Верещагин вышел и сказал ли он что-нибудь на прощание. Вызванный врач измерил Силину температуру, давление, пульс и всплеснул руками. Постельный режим, причитал он, необходим постельный режим. Так премьер очутился в постели, временно выбыв из игры под названием Большая Политика.

Но пришло время возвращаться в строй. Нужно было исправлять совершенные ошибки. Никто, кроме Силина, не мог сделать это.

По правде говоря, он и сам не был способен на подобное. Так ему казалось.

Президент Российской Федерации – высшая государственная должность Российской Федерации. Президент России является главой государства, не относящимся, по мнению ряда исследователей, ни к одной из ветвей власти, гарантом Конституции России, прав и свобод человека и гражданина в России, Верховным Главнокомандующим Вооруженными силами Российской Федерации.

Президент РФ имеет свой интернет-портал и принимает обращения граждан в электронном виде.

ВИКИПЕДИЯ

Утро Президент Российской Федерации, по обыкновению, посвятил просмотру комментариев в своем видеоблоге. Это был его личный интернет-журнал, или интернет-дневник, в котором Астафьев размещал свои выступления. Затрагивались в них темы самые разнообразные, порой неожиданные. Рассуждал он о референдумах и наркомании, о методике начисления пособий по беременности и международных судах, о религии и образовании, о тюрьмах и предпринимательстве. Те сотни, а может быть, даже тысячи любознательных граждан, которые заглядывали в блог своего президента, как правило, оставляли там письменные комментарии с оценкой увиденного и услышанного. Вот их-то и читал Астафьев, сосредоточенно хмуря брови.

Удачи Вам, Анатолий Дмитриевич! Вот уж воистину, не место красит человека, а человек – место.

Господин Президент! От лица многотысячно-пострадавших от судебной мясорубки просим Вас передать судебно-медицинскую экспертизу от Минздрава в Минюст.

Уважаемый prezedent! Чистка подразумевает замену, а где Вы найдете сотни тысяч независимых от власти денег людей?

Мобильный телефон, заигравший мелодию «Smoke On The Water», отвлек Астафьева от увлекательного чтения. Продолжая хмуриться, он посмотрел, кто звонит. Высветившийся номер принадлежал его пятнадцатилетнему сыну Илье. Если не считать странноватых музыкальных пристрастий, далеких от тяжелого рока, парень редко огорчал отца. Сносно учился, гонял мяч с астафьевскими охранниками, занимался фехтованием, учил английский язык, все свободное время проводил за компьютером. Хороший мальчик.

– Слушаю, Илюша, – сказал Астафьев, не отрывая взгляда от монитора.

Анатолий Дмитриевич, – читал он, – ну определитесь наконец… Что строим – капитализм или возврат в СССР? Как объять необъятное и объединить в одном человеке патриота и космополита?

– Пап, – заговорил сын, – скоро Новый год…