Владимир Макарычев - Автономный дрейф

— Улица Причесок, — прокомментировал гид, — старинный квартал с множеством крохотных лавочек и частных ресторанчиков. Здесь немноголюдно, лишь беспрестанно снуют велосипедисты и иногда появляются велорикшы, которые возят в колясках стариков или женщин с детьми.

Вьетнамский офицер предложил зайти в один из таких магазинчиков. Внутри помещения располагались прилавки с одеждой и сувенирами. Здесь же было оборудовано и уютное кафе. Посетителей не было. Алексей вместе со старшиной первой статьи Слюсаренко присел за столик и жестом позвал официантку. Подошла маленькая черноволосая девушка, одетая в белоснежный брючный костюм. Моряки дружно повернулись в ее сторону, настолько она была красива и совсем не похожа на вьетнамку. Ее огромные глаза светились озорством, а черные волосы подчеркивали белизну лица.

На приличном русском языке она спросила:

— Чая, кофе, сладкое?

Слюсаренко вопросительно посмотрел на замполита. Деньги для выхода в город находились у него.

— Чай и сладкое, — предложил тот.

Девушка упругой кошачьей походкой удалилась за стойку бара.

Слюсаренко все это время сопровождал ее взглядом.

— Понравилась? — спросил моряка Алексей.

Ответа не последовало.

Группа наших моряков столпилась у прилавка с сувенирами. Они знали, что можно купить лишь самую дешевую вещь, так как воскресные деньги — сущие копейки. Привести домой заграничный сувенир хотел каждый. Поэтому проблемой командования в заграничных портах был так называемый «ченьч». В основном моряки обменивали у вьетнамцев свою форму одежды на солнцезащитные очки, кепки и футболки с американскими логотипами.

Алексею покупать заморские безделушки было ни к чему. Он знал, что на боны во владивостокском «Альбатросе» купит качественную одежду и радиотехнику. То же самое могли бы сделать и моряки срочной службы по приходе в базу, но они жили в силу своей молодости днем сегодняшним.

В это время девушка поставила на шатающийся пластмассовый столик чайные приборы и большой яблочный пирог со словами «подарок моей мамы советским морякам. Приятного аппетита».

Моряки переглянулись в недоумении.

— Значит, она не просто официантка, а дочка хозяйки кафе, — вслух сказал Алексей. Он допивал вторую чашку легкого зеленого чая, а Слюсаренко во все глаза смотрел на девушку, которая так и не уходила из-за стойки. Она как загипнотизированная смотрела на моряка.

Чтобы не привлекать внимания остальных посетителей, Алексей предложил девушке присесть к ним за столик. Но та отрицательно покачала головой и лишь тихо проговорила:

— Потом.

Он уже знал, что вьетнамцы всегда так говорят, по поводу и без повода. Тогда Алексей решил воспользоваться лексиконом недавно прочитанного советско-вьетнамского разговорника.

— Когай, — проговорил он, что означало «девушка».

Замполит посмотрел на старшину, на его заблестевшие глаза и забыл продолжение. Из неудобной ситуации Алексей попытался выйти, повторив обращение с добавлением приветствия на английском языке.

— Когай, гуд монинг, — смешал он все в кучу.

Девушка еле заметно дернулась и послушно присела на краешек стула. Но ни Слюсаренко, ни она так и не притронулись к чашкам уже остывшего чая. Они смотрели друг на друга и молчали.

Наконец моряк тихо спросил:

— Товарищ замполит, можно я оставлю ей свой домашний адрес?

Алексей с улыбкой подумал, что в другой обстановке он ответил бы матросу, что «можно Машку за ляжку», а на флоте говорят «разрешите».

Она уловила озорное настроение Коркина. И с какой-то обреченностью во все глаза смотрела на молодого лейтенанта. Отчего обоим стало как-то не по себе. Все стороны понимали — перспективы отношений не будет. Знакомство с иностранцами запрещено Памяткой сходящего на берег в иностранном порту.

— Валяй, пиши. Да не забудьте пригласить на свадьбу, — вдруг сказал Алексей и сам ошалел от своей смелости. Он вдруг вспомнил слова гида, в шутку предложившего обращаться к понравившимся женщинам «ток ив ко», что значит «я тебя люблю». Алексей так и сказал с улыбкой и показал пальцем на своего соседа. — Ток ив ко. — А на прощание добавил: — Кам-энь, — что означало «спасибо».

Боевая служба завершилась через месяц. Экипаж получил хорошую оценку, а они с командиром — по медали «За боевые заслуги». Алексей уже забыл случай в данангском кафе, как Слюсаренко напомнил. Старшина зашел к нему в каюту, чтобы попрощаться. Он уходил на дембель. Алексей усадил его за стол в своей тесной каюте, разлил в стаканы с желтыми подстаканниками зеленый чай. Они начали неспешный разговор.