Владимир Макарычев - Автономный дрейф

— Вниманию экипажа, корабль входит в океанскую волну! — что означало повременить с перемещением внутри корабля.

Учения с артстрельбой по имитированной воздушной цели экипаж провел довольно уверенно, поразив все самолеты «противника». Правда, как всегда, не обошлось без неприятностей. Перед самой стрельбой выяснилось, что вышел из строя стабилизатор качки, система «Грот». Оказалось, технический спирт, заправленный в систему стабилизации, неизвестно куда испарился. Командир штурманской боевой части капитан-лейтенант Парамонов лишь разводил руками, пытаясь объяснить, куда же он делся. Разрядил обстановку механик.

— Наверное, его выпил главный штурман эскадры. Я перед выходом в море видел, как наш штурман тащил по пирсу в штаб трехлитровую банку. Запах стоял! — пошутил он.

— Лучше бы перед выходом наши штурманы провели комсомольское собрание, — ехидно закончил капитан-лейтенант Аксенов, — вот механики провели, и у них все в порядке.

К слову сказать, штурмана считались корабельной интеллигенцией и задачи выполняли всегда не спеша, но без нареканий.

«Нужно проучить нашего зарвавшегося штурмана», — подумал в этот момент Алексей. Удобный случай не заставил себя долго ждать. С приходом в Дананг выяснилось, что помощник не успел получить муку. Такого подвоха они с командиром никак не ожидали. Без хлеба не продержаться. Отправили пятерых моряков из штурманской боевой части на стоявший рядом советский рыболовецкий траулер. Помощник за муку расплатился спиртом. Алексей встретил их случайно у трапа, когда те разгружали с машины злополучные мешки. Сразу же заметил, что матросы подвыпившие. Но всю машину разгрузили. С пьяным человеком разговаривать бесполезно, и он отложил разговор до утра. На следующий день пригласил штурмана вместе с провинившимися матросами к себе.

— Рассказывайте, почему выпили?

— Товарищ замполит, — сразу же нашелся один из моряков, — были встречены очень тепло гражданскими моряками и не смогли отказаться от ста граммов.

— Идите, работайте, — решив не ругаться на моряков, Коркин отпустил их.

Ребята с быстротой молнии выбежали из каюты замполита.

— Ну что ж, товарищ старший лейтенант, — вкрадчиво начал Алексей.

Штурман, понимая свою ошибку, заерзал в кресле. Алексей надеялся, что тот первый приведет аргументы в оправдание допущенной ошибки в контроле за личным составом. Так и вышло.

— Матросы эти на самом лучшем счету, — медленно и полушепотом начал штурман. — Не могу объяснить, почему им пришло в голову напиться вчера.

— Потому и не можете, что не работаете с личным составом. То у вас в самый ответственный момент боевой стрельбы выходит из строя материальная часть, то моряки пьют. А командир боевой части знать ничего не знает. Может быть, устали за месяц боевой службы? — жестко спросил замполит.

Он вспомнил, как еще в родной базе, перед самым походом, именно в штурманском посту совершенно случайно обнаружил брагу, заправленную в огнетушитель. Изготовление алкоголя в корабельных условиях поражало своей простотой и матросской находчивостью. Огнетушитель промывался, затем заправлялся кипяченой водой с порцией дрожжей. Потом пломбировался и возвращался на свое штатное место. Каким-то образом моряки определяли его готовность, иначе емкость просто могла взорваться. Тогда, чтобы не поднимать шума перед проверяющими, спустили все на тормозах.

— Объявляю штурманской боевой части недельный оргпериод, — жестко подытожил Алексей. Оргпериод означал запрет на просмотр фильмов, внеплановые учебные тревоги и построения личного состава. Конечно, тем самым подрывался авторитет командира боевой части. Но Алексею это и было нужно.

Удовлетворенный воспитательной беседой, Коркин вышел на верхнюю палубу. Солнце клонилось к закату. С моря дул освежающий ветерок. Остро пахло свежей краской. Моряки покрывали стальную палубу темно-красной грунтовкой — готовились к приему делегации вьетнамских военно-морских офицеров.

На следующий день к ужину прибыла дружественная делегация в количестве десяти офицеров. Все в белых рубашках и синих брюках. Коричневые сандалии одеты на босу ногу. Чинно уселись за большой стол в кают-компании, накрытый белоснежной скатертью. Обошлись без разносолов: бутылки сухого «токайского», фрукты и американские сигареты «Mai». Многие из вьетнамцев неплохо знали русский язык, так как обучались в советских военно-морских училищах.