Александр Щелоков - Нападение

На «Буране» офицеры знали, что Родион Ильич Студенцов – приятель и ставленник генерал-полковника Ремизова. А поскольку сын полковника Лосева женат на дочери генерал-лейтенанта Таратуты, чей сын является зятем Ремизова, то Лосеву бояться Студенцова не стоит, даже если проверка покажет, что на «Буране» недостатков тьма-тьмущая.

Акты проверок, если их составляет рука умелая, могут одного стереть в порошок, другого оставить целым и невредимым, а третьего даже возвысить, хотя на самом деле казнить следовало бы возвышаемого, осудить – невиновного и не трогать даже мизинцем обреченного на заклание.

В то же время нельзя сказать, что сам Лосев относился к инспекции безо всякой опаски. Положение фаворита не избавляло его от возможности серьезных неприятностей. Конечно, генерал-лейтенант Таратута – фигура. Но в самых элементарных шахматных партиях пешки порой так обкладывают сильные фигуры, что те в конце концов исчезают бесследно. Сколь бы ни было прочным кресло, в котором утвердился Таратута, никто не знал, что происходит с самим креслом. Ведь как ни добротно оно с виду, как ни надежно сколочено, а подползет к его ножке микроскопический жучок-древоточец, прогрызет норку и начнет точить, лущить древесину, превращая ее в сыпучую труху. Сантиметр за сантиметром проходят жучки тайными ходами в недрах кресел и тронов, и вдруг в роковой момент внешне прочные сооружения рушатся от малейшего толчка. И ползут-расползаются слухи о том, почему и как рухнул столп, в прочности которого ни у кого не имелось сомнений.

Поэтому Лосев старался угадать причины, вызвавшие появление инспекции в гарнизоне. Он знал, что председателю комиссии всегда известны задачи, поставленные перед проверяющими, и больше всего боялся стать той костяшкой домино, которая, падая, опрокидывает весь длинный ряд взаимозависящих людей. А возможную первопричину такого толчка Лосев видел только в выводах инспекции.

– Сегодня пятница, – предупредил генерал Студенцов членов комиссии, – но мы поработаем. Майор Лежнев проверит электронную сигнализацию. База построена давно, и, я уверен, электроника устарела. Надо, чтобы в нашем акте прозвучали весомые рекомендации по улучшению всей системы.

– Понял, товарищ генерал, – с готовностью отозвался Лежнев.

– Вот и принимайтесь. Мы должны показать образцовое отношение к обязанностям. Пусть в обстановке хаоса так называемой перестройки, характерного для сегодняшнего дня, наша ответственность станет положительным примером. – Генерал взглянул на часы. – Работаем до двадцати одного. Только потом ужин.

– Ясно.

– Майор Нырков, вы соберите караульную роту. Потолкуйте с людьми. Попросите высказаться о состоянии охраны объекта. Исполнители должны чувствовать, что их мнение нам не безразлично.

– По опыту знаю, товарищ генерал, подобные беседы не дают результатов, – сказал Нырков довольно хмуро. – Все предпочитают отмалчиваться.

– Я знаю, – отрезал генерал строго. – Пассивность – черта типичная. И все же попробуйте расшевелить людей. Нам будет полезно включить в отчет мнение самих исполнителей. Вы, как обычно, на охоту не поедете, верно?

– Так точно, не поеду.

– Отлично. Раз вы остаетесь на базе, то и проведите проверку караула. Ночью. А мы начнем плотную работу с понедельника.

Майор Нырков обосновался в классе, предназначенном для подготовки караула к несению службы. Сел за стол, обложился схемами, инструкциями, таблицами. Он знал: армейская служба не мед, а в караульных ротах горчит особенно. «Через день – на ремень» – так определяют свои тяготы солдаты. В любое время года, в любой час суток стоят на постах часовые – живые души с автоматами на изготовку, наделенные законом особыми правами. Зимой от холода часовых не спасают тяжелые постовые тулупы и мороз прожигает до самого тела даже сквозь слой овчины. Летом выматывает зной, даже если часовой стоит под тенью «грибка» и одет в одну только рубашку. При этом подобные лишения подчас не имеют особого смысла и сводятся на нет безалаберной, полной формальностей системой охраны объектов. В чем эта безалаберность проявлялась на базе «Буран» и предстояло разобраться Ныркову.

Познакомившись с инструкцией по охране и обороне объекта, он узнал, что ежедневно в состав караула здесь назначается двадцать три человека: прапорщик – начальник караула, сержант – разводящий и двадцать один солдат – караульные. По семь часовых в одну смену. Хотя по уставу полагалось, чтобы разводящий выставлял не более пяти часовых, здесь допускали небольшое отступление от правил. Учитывая то, что время следования смены на посты и возвращения в караульное помещение составляло менее часа, на втором разводящем экономили.