Сергей Зверев - Я родом из СОБРа

– А как это – проситься? – удивился Алексей. Он все понял. С ним просто не захотели говорить на эту щекотливую тему. Ну и хрен с ними, не хотят – не надо... – Насколько я помню, в армии не просят, здесь не колхоз...

Чеченцы переглянулись и рассмеялись.

– Да мы поговорили тут кое с кем... в общем, обещали всех нас вместе оставить, даже в одном отделении! – Рамазан отсмеялся, подмигнул Алексею и затем потер большой и указательный палец правой руки.

«Так вот куда деньги солдатские пошли... – сообразил Алексей и вздохнул. – Поговорили со старшим команды, тот поговорит с кем надо в «учебке»... Дело, в общем-то, плевое, недорого стоит». Он пожал плечами. Стесняло только присутствие Арби, который ненавидел Алексея, но никаких действий пока не предпринимал, а вот с Рамазаном и Кюри отношения наладились вполне дружеские. Двое чеченцев молча смотрели на русского.

– Ну что ж, вместе так вместе! – произнес Чижов уверенно, и Кюри своей плотной ладонью ощутимо хлопнул его по плечу.

Начались занятия в «учебке». Как и обещал Рамазан, троих чеченцев и Алексея определили в одно отделение. Опять началась строевая и физическая подготовка, стрельбы, конспекты по организации службы караула, изучение действий взвода, отделения в обороне, в атаке, немного психологии, необходимой будущим младшим командирам, и бесконечные тренировки по надеванию противогаза и ОЗК (костюма химической защиты). Дисциплина была неизмеримо строже, чем в войсках. На сержантских должностях в основном находились русские, белорусы и украинцы. Все рослые и крепкие, как на подбор.

«Специально таких хряков подбирают, что ли?» – думал Алексей на очередном кроссе, глядя, как мощный сержант подгонял пинками отставших курсантов, а затем еще взял их оружие (два автомата) и легко побежал вместе со всеми.

Во время очередного перекура к Арби подошел незнакомый сержант, глянул на пачку дорогих сигарет, которые тот собирался убрать в карман, и, протянув руку, взял эту пачку из рук чеченца. Затем оглядел ее, хмыкнул:

– Ты еще мамкиными пирожками срешь, а уже хорошие сигареты куришь. – Это был намек на ничтожный срок службы курсанта. – Не рановато ли?

Арби пока еще ничего не понял и с недоумением смотрел на шевелящиеся губы сержанта.

– Помни мою доброту! – проговорил старослужащий, вытащил одну сигарету и сунул ее в рот чеченцу. Тот машинально принял ее. Затем «дедушка» убрал пачку себе в карман и, удовлетворенный своей снисходительностью, повернулся, чтобы уйти.

Алексею стало интересно. Он оглянулся. Рамазан и Кюри стояли рядом, но не сделали ни одного движения, хотя все видели. В курилке наступила тишина. До Арби наконец-то дошло. Он схватил сержанта за плечо и рывком дернул к себе. Тот пошатнулся и развернулся к чеченцу боком. Арби толкнул его, сержант непроизвольно перенес вес тела на опорную ногу, и в этот момент курсант подсек свободно повисшую в воздухе ступню. Сто килограммов живого веса грузно рухнули на песок рядом с бочкой, полной окурков. Быстро взяв на излом кисть своего обидчика, Арби сплюнул ему в лицо сигарету, поднял кулак и глянул на Рамазана. Тот выпустил струю дыма и отрицательно покачал головой. Тогда Арби небольно, но обидно пнул сержанта по заду и проговорил негромко:

– Убью в следующий раз, сука!

– Все, пошли на занятия! – громко сказал Рамазан и посмотрел на часы.

Курсанты, скрывая усмешки, вышли вслед за ним из курилки. Оглушенный сержант еще посидел немного, приходя в себя, затем поднялся, нашел пилотку (по ней кто-то прошелся сапогом), посмотрел вслед Арби и что-то пробормотал себе под нос.

Вечером перед отбоем, когда курсантам давали час личного времени, Чижов заметил оживление среди сержантского состава. «Замок» (заместитель командира взвода), пришедший с ужина, как-то странно посмотрел на Арби и даже внимательно проводил его взглядом, когда тот прошел мимо него. В углу казармы, где спали командиры отделений, Алексей увидел небольшую кучку сержантов, где, кроме своих, знакомых, он разглядел еще трех, пришедших, видимо, с других взводов. Они негромко о чем-то переговаривались и постоянно оглядывались на проходивших мимо курсантов. «Будет разборка, – подумал Чижов. – Просто так чеченцам этого не простят. Поднять руку на сержанта, наместника бога на земле!» Он усмехнулся. Хотя Арби все сделал правильно...

Алексей провалился в небытие сразу, как только лег на койку. В армии он не видел ни одного сна. И всегда удивлялся, как это после напряженного солдатского дня, длящегося с шести утра до десяти вечера, люди еще могут видеть во сне дом, родителей, девушку... Лично ему всегда казалось, что с момента отбоя до подъема прошла лишь одна минута.