Сергей Зверев - Они могут все

– Во-от оно что, – протянул он. – А куда везти лучше?

– Лучше? – усмехнулся Владимир. Перспектива расставания с новой знакомой огорчила его даже больше, чем он мог предположить. – Лучше сразу в Москву. Или в Питер. Новосибирск – тоже неплохо и даже ближе отсюда…

– Шуточки у тебя, Док, – растянул пухлые губы в улыбке спецназовец. – Мне ж задачу поставили: отвезти в больничку, пока ты в себя не придешь. А в которую – понятия не имею. По дружбе подскажи…

– Никуда я отсюда не поеду, – вдруг вмешалась девушка. По ее интонации сразу стало понятно – она снова напугана, и уговорить ее изменить свое решение невозможно. Если только силой в машину бросить. Но такие меры никто, естественно, применять не собирался. Новиков все же сделал слабую попытку переговоров, но был так же недвусмысленно отшит.

– Никуда я не поеду, слышите? – в отчаянии повторила Юлия, убираясь на всякий случай подальше от военных. – Вы такие же, как они! Вы снова хотите меня продать!

У Владимира отвисла челюсть. Злой еще шире растянул губищи.

– Вот тебе и раз, – изумился он. – Док, а мы сами не догадались, что можно денег заработать! Слушай, у меня план родился. Давай ты Юльку продавать будешь, а я возвращать. Неразменная монетка такая получится. Знаешь, как можно подняться!

Поскольку никто, кроме него самого, на шутку не отреагировал, Злой поспешил замять ее:

– Ладно, не дуйтесь. Я вас развеселить хотел, только и всего. Не хочешь ехать – не надо. Оставайся. Думаю, доктор только рад будет помощнице, тем более такой ловкой и грамотной. И красивой. Правда, Док?

Новиков не ответил, все еще хмурясь.

– А сюда посторонних медиков приводить есть необходимость? – осторожно поинтересовался Злой. – Только без обид, хорошо? Я просто на всякий случай спрашиваю. Не хотелось, чтобы чужаки тут крутились…

– Я в порядке, – оборвал Злого Новиков. – Ты сам видел – рана пустячная, заживет. Я уже полностью готов службу нести. Так командиру и доложи. Юлю везти никуда не надо, я ей помогу… если она, конечно, захочет этого.

– Вот и славно! Удачи вам! – обрадовался спецназовец и скрылся в ночи. Для него это был идеальный вариант решения вопроса.

Владимир, обиженно уйдя в себя, принялся рыться в укладках. Девушка так и осталась стоять в дальнем углу палатки. Вокруг установилась тишина, нарушаемая лишь стрекотом насекомых да весенним пением лягушек.

– Мне некуда идти, – неожиданно прошептала недавняя пленница. В уголках ее «разукрашенных» глаз заблестели слезинки. – Теперь некуда.

Врач продолжал сопеть, делая вид, что очень занят. Хоть в душе от жалости и заскребли кошки, он не проронил ни слова. Только мельком, чтобы не заметила Юлия, глянул в ее сторону. Приметил покатившиеся по щекам слезы и не выдержал:

– А раньше? Раньше было куда идти? Родные, друзья, знакомые… Что с ними случилось?

Девушка молча принялась глотать слезы. Врач пожал плечами, тут же скривив физиономию: он чуть не забыл про подарок киргизского омоновца – дырку в боку. Снова принялся копошиться в медикаментах.

Пленница горько усмехнулась:

– Друзья… их, наверное, и не было никогда. Обо мне никто не вспомнил после того, как я пропала. Ни от кого помощи не было. А семья… Семью я убила. Сама. Дура.

– Ну-ну, – Владимир отвлекся от своих дел и укоризненно покачал головой. – Не стоит так говорить. Что значит убила?

– То и значит.

Новикову стало малость не по себе – если верить ее словам, то он проникся симпатией к уголовнице! Убийце! Бред. Не может такого быть. Оторопев от жутких предположений, молодой человек уточнил:

– Что, прямо так взяла и… всех?

Тут же понял, что глупее вопрос сложно было придумать. Смутился и постарался смягчить ситуацию. Вышло еще хуже.

– Не хочешь, не отвечай. А из-за чего все?

Юлия отвернулась куда-то в сторону, голос ее звучал глухо и низко:

– Из-за любви.

Ответ поставил Новикова в тупик. Что-то еще уточнять расхотелось. Нет, дикое любопытство распирало, конечно: он совсем не отказался бы знать мотив и другие детали. Но стало как-то тошно. Видимо, Владимир построил в своей голове идеальный образ новой знакомой, и разочаровываться в своих представлениях о ней было очень нелегко.

– Понятно, – произнес он, чтобы хоть как-то завершить разговор.

Реакция бывшей невольницы оказалась непредсказуемой.

– Что понятно? – почти закричала она. – Что вам всем понятно? Что вы вообще можете понять?

И заплакала. Горько и безутешно. Как уже долго не могла себе позволить – в плену особо не пожалишься. Некому, да и больно – за каждое не санкционированное хозяевами действие наказание следовало незамедлительно и было жестоким.