Сергей Зверев - Они могут все

– Никто никого не посылал, – оскорбления не прошли мимо и разозлили Владимира основательно. – Твои парни оказались крысами и за это поплатились!

Взбелененный омоновец не сдержался и свободной левой рукой нанес сокрушительный джеб в голову десантника. Но не рассчитал. Тот не стал стоять бревном и изображать из себя спортивную грушу. Выбросил обе руки вперед, блокировав удар и оружие, и «на автомате» двинул коленом в пах. Старый вояка вывернулся, и нога неточно попала в цель. Мужчины сцепились в драке и, яростно рыча, повалились наземь. Новикову удалось выколотить из руки противника пистолет, и теперь они бились на равных. На стороне десантника были занятия джиу-джитсу со школы, молодость и суровые уроки рукопашной в ВДВ. А на стороне его оппонента – опыт войны, задержаний и службы в ОМОНе.

О своем оружии Новиков в пылу боя начисто забыл. Жутко мешала теплая одежда. Но, несмотря на это, ему удалось подмять под себя разбушевавшегося мента, навалиться, перекрывая дыхание. Локоть, колено, закрыться от контрудара и снова атаковать… Противник ему попался на редкость выносливый и верткий. Добраться бы до шеи…

В горячке боя он сначала уловил холодный блеск металла, а потом уже почувствовал, как чем-то теплым стал намокать левый бок. Чувство было новым и неприятным – слабость растеклась по телу. Вложив все силы в то, чтобы стиснуть вражескую руку с невесть откуда взявшимся клинком, Владимир отвлекся на мгновение, чем Бешинкулов воспользовался моментально: прогнулся, сбросил с себя отяжелевшего десантника и оказался наверху. Теперь дело оставалось за малым – выдернуть руку с ножом и добить.

Но выполнить это оказалось не так просто – хватка у русского оказалась железной. Пришлось высвободить из объятий вторую конечность – и бить, бить! За погибших соплеменников, за хреновую жизнь, за все, что накипело в душе…

Владимир понял, что ранен, когда оказался внизу. Ни с того ни с сего враг сумел сбросил его. Боль пришла позже, но стала мешать все сильнее и сильнее. Внезапная мысль, как молния, пронзила мозг: «Неужели все закончится так? Неужели все?» Прижав к себе острое лезвие, чтобы оно не причинило еще большего вреда, словно в тумане увертываясь от исступленных ударов, Владимир спиной ощутил что-то твердое. Уже ни о чем не думая, выдернул из кобуры ствол. Сдвинул предохранитель и, ткнув стволом куда-то в туловище нападающему, спустил курок. Пистолет дернулся и неожиданно громко бабахнул… И сразу выскользнул из руки, словно испарился. Закончились удары, куда-то делся мент в кожаной куртке, стало легко дышать.

«Я умер?» – сам себя спросил Новиков и пошевелился. Разом отмел эту мысль как несостоятельную, поскольку боль в левом боку напомнила о себе новой горячей волной. «Значит, убил», – обреченно подумал он, глядя на звездную прогалину в облаках. И тут же вздрогнул – заслонив собой звезды, над ним нависла круглая голова с торчащими ушами.

– Чего разлегся, стрелок? – проворчала башка голосом Баюна. – С тобой все в порядке?

Стиснув зубы, Владимир перекатился на правый бок и медленно сел.

– У меня, наверное, сотрясение мозга, – вслух сказал он, глядя, как товарищ ловко вяжет руки за спиной киргизскому офицеру. – Это ты, Баюн? Откуда?

– От верблюда, – добродушно огрызнулся тот. Подтащил вырубленного на время Бешинкулова к его же автомобилю, привалил к колесу хребтом, чтобы не свалился. Потом, обращаясь явно не к Новикову, доложил:

– Все нормально, успел. Еще чуть-чуть, и был бы «минус один».

Лейтенант отвернул продырявленный бушлат – ватин белым клоком торчал из темного камуфляжа. Осторожно провел рукой по «хэбэшке» – мокрой и теплой. Зачем-то понюхал руку, хотя и без этого знал, что это кровь.

Баюн, заметив эти манипуляции, подскочил и обеспокоенно схватил за плечо:

– Ранен? Куда?

– Вот и я хотел бы знать – куда? – проворчал Новиков. – Куда-то в бок. Надо разбираться.

– Ну, давай, – поддержал идею спецназовец, одетый в черно-серый маскировочный костюм. – Разбирайся. Ты же доктор. Чем помочь?

– Погоди, – вяло отмахнулся лейтенант. – Я его что… убил?

– Можно сказать и так, – серьезно сказал таджик. – Если бы я ствол не отвел, то в упор бы шарахнул. Скорее всего, попал бы в сердце. Получается, ты при любом раскладе победил. Но этого мало, надо еще и самому выжить. Понял?

Владимир замолчал.

– Идти сможешь?

Доктор кровавой ладонью нащупал свою сонную артерию. Биение частое, но ровное и сильное, плюс голова вроде бы не кружится. Значит, кровопотеря есть, но давление не упало. Вдохнул поглубже, потом еще раз – бо-ольно! А воздуха, кажется, хватает. Велика вероятность того, что легкое не задето. Это не могло не радовать. Владимир потыкал пальцами себе в живот – слава богу, мягкий. И справа не болит совсем, а вот слева – чем ближе к ране, тем хуже. Черт! Только ранения живота еще не хватало. Что с ним делать-то будут? В больницу тащить? Эх, рану бы осмотреть. Но сейчас, во-первых, ничего не увидишь – темень. А во-вторых, времени нет себя разглядывать.