Сергей Зверев - Спасти президента

Тут самолет тряхнуло так сильно, что десантники хором лязгнули зубами и выругались в один голос. Над пилотской дверью зажглась самодельная надпись.

«Атас, садимся!»

При посадке «горбатый» еще раз тряхнул свое содержимое так, что даже привычные ко всему пассажиры чуть кости себе не переломали. Самолет повело в сторону, но он выпрямился и продолжил путь.

– Эй, водила, полегче! Не дрова везешь! – заорали наперебой спецназовцы.

Самолет прокатился по бетонке, остановился, и тут под фюзеляжем что-то громко хрустнуло. «Горбатый» накренился на правый борт. Туда же съехали и пассажиры. Лязгнула дверь кабины пилотов и оттуда, матерясь, показались летчики.

– Кажись, шасси накрылось, – сообщил один из них.

Он не ошибся. При осмотре оказалось, что стойка правого шасси была подрублена странным предметом, похожим на осколок снаряда. При посадке она надломилась, а потом и вовсе сломалась пополам. Только благодаря чуду и мастерству пилота катастрофу удалось предотвратить.

– По нам что, ракету пустили? – раздраженно спросил командир экипажа.

– Нет, – в недоумении ответил «правак», второй пилот, разглядев снаряд. – Похоже на осколок бутылки.

Спецназовцы с пониманием переглянулись. Посылка все-таки дошла, хотя и не выполнила своего назначения.

– Обратно теперь не скоро полетим, – виновато сообщил десантникам командир экипажа. – Тут для наших самолетов запчастей не найдешь. Разве что колеса от «Боинга» подойдут.

– А нам что делать? – в некоторой растерянности поинтересовался майор Серегин.

– Сдадите груз и можете отдыхать. И не переживайте. С первой оказией отправим вас домой.

После закрытия базы «Манас» база «Алмамбет» стала основным местом американского присутствия в Средней Азии. Здесь находился главный перевалочный пункт для обеспечения американских войск в Афганистане.

Российское правительство на правах союзников держало по соседству свою небольшую техническую площадку, предназначенную якобы для ремонта и обслуживания нашей воздушной техники. На самом же деле, и в этом пилот не соврал, никакой техники тут не ремонтировали, а занимались слежкой за американцами. Официально это называлось «координацией совместных операций». Руководил этой деятельностью полковник Завальный.

Сразу после посадки «горбатого» он явился на взлетное поле во главе небольшой автоколонны, состоявшей из грузовичка и двух джипов. Поздоровавшись с летчиками, он направился к майору Серегину.

– Ну что, привезли? – спросил он. – Показывайте, где тут наш прибор.

Приехавшие с ним солдаты в новеньком пиксельном камуфляже перегрузили контейнер в кузов грузовичка. После этого полковник отвел Серегина в сторону и сказал тихим голосом.

– Слушай, майор, летуны мне сказали, что у них авария и обратно они полетят не скоро. Может, доведешь дело до конца? Мне этот прибор надо в Афган перебросить. Там должны пройти его ходовые испытания. Конструктор уже дожидается, с ним комиссия…

Серегин не понял:

– Так его что, американцы будут испытывать?

Полковник замялся:

– Понимаешь, создали генератор мы, но на американские деньги. Совместный проект. Поэтому и комиссия будет совместная. Так как насчет сгонять туда и обратно? Агрегат ценный, секретный, а у меня людей не хватает, чтобы его охрану обеспечить. Ну что, возьметесь?

Серегин помолчал.

– Один я не решаю, надо с группой посоветоваться.

Выслушав командира, его подчиненные раздумывали недолго. Общее мнение высказал Поручик.

– Если мы и дальше повезем эту бандуру, то, может быть, сможем выяснить, какая гнида хотела нас взорвать.

Замечание сочли резонным.

– Возражения есть? – спросил Серегин.

– Есть, – ответил Копняк. – Бандура – это украинский музыкальный инструмент.

– А в остальном?

– В остальном согласен.

На одном из джипов спецназовцев с ветерком доставили на небольшую вертолетную площадку. Здесь под парами стоял старенький «Ми-24», в просторечье известный как «крокодил». Но зато, в отличие от более современных и навороченных «Ми-28» или «Ка-50», он имел десантный отсек, куда бойцы полковника Завального уже установили контейнер. С горем пополам поместились и спецназовцы. В отличие от транспортного, у этого аппарата сиденья шли не вдоль стен, а размещались посередине салона спинками друг к другу.

– Да, здесь если и поспишь, то разве что сидя. Как Пугачев в клетке, – приуныл Поручик.

– Не журысь, хлопче, – утешил его Копняк. – Тут всего-то полторы тыщщи верст. Часов пять – и будем на месте.