Дмитрий Щербаков - Беспощадная страсть

— Да, именно выживать, Север… — произнес полковник задумчиво. — Ты обязательно должен вжиться и сделать всю ту работу, которую не сделал я… Обязательно. Иначе… — Он опять замолчал.

Север видел — что-то мешает Владу начать. И прекрасно чувствовал, что именно. Стыд. Мучительный стыд за себя, мучительное нежелание раскрываться перед незнакомым человеком, слывущим к тому же отпетым бандитом. То есть врагом любого честного мента.

Север пристально взглянул собеседнику в глаза и некоторое время смотрел так, не мигая.

— Говори, Влад, — мягко, но непреклонно велел он. — Я действительно свой. Говори.

Внушение подействовало. Романов расслабился, откинулся в кресле и обрел свою обычную внешнюю уверенность. Север еще вчера понял: уверенность эта показная, она нужна полковнику, чтобы хоть как-то держаться на людях, когда знаешь, что земля ушла у тебя из-под ног, что надежды больше нет и остается лишь делать хорошую мину при плохой игре. А полковник делал такую мину. Сейчас она вернулась к нему.

Однако говорить Романов начал все же очень неохотно, через силу:

— Ты-то свой… Да я и в доску своему Вальке рассказал о моих делах только после того, как напились по чертиков. Встречу отмечали… Несколько лет не виделись. Ему командировка подвалила в наш областной центр, ну и я туда подгреб — повидать старого друга. В Москву-то не выберешься, далеко. Короче, пили-пили, я и рассопливился. Пришел момент истины… — Он невесело усмехнулся. — На откровенность потянуло, словно пойманного урку, чья вина практически доказана. Раскололся Романов… Все выложил. Наутро и сам забыл, о чем разговаривали, да Валька напомнил…

Он прервался, нервно закурил. Север ждал.

— Ладно, все это лирика, — продолжал Влад, несколько раз жадно затянувшись. — Перейдем к сути. Сюда, в этот город, меня прислали, когда в звании повысили. «Варягом» прислали, разбираться с местной шушерой. Я ведь отличным работником считался, принципиальным, неподкупным, бесстрашным… Все потерял…

Всеволод вновь замолчал, пряча душевную боль. Ему нужно было собраться с духом, чтобы рассказывать дальше.

— Тут ментура насквозь гнилая, — заговорил он опять. — Таковой и остается по сей день. А какие у меня планы были! Я собирался организовать работу по тамбовскому сценарию — без оглядки на столицу. Прежде всего очистить ментовку от оборотней, от пособников мафии. Набрать честных, верных людей и ввести такой порядок, чтобы вся блатня знала — в моем городе ей только зона или пуля корячится. Как в Тамбове — недаром оттуда местные бандиты в Питер да в Москву подаются. Понимают — дома ловить нечего. Вот и я так хотел. Но не смог. Меня здесь уже ждали…

— Тебя купили? — быстро спросил Север, боясь, что Романов опять надолго замолчит.

Офицер горделиво вскинул голову.

— Меня не купишь! Не продаюсь! — зло бросил он, почти выкрикнул. Однако сразу сник. — Впрочем, и купили тоже… Но потом. Когда пути назад уже не было.

— Что же произошло? — Север сверлил собеседника взглядом.

— Видишь ли… — Романов отвел глаза. — Я должен рассказать тебе предысторию своего появления здесь. Столичный РУОП раскопал, что несколько крупных партий героина поступили в Москву и в Питер именно отсюда. Данные были оперативные и, прямо скажем, вызывающие недоумение. Город находится далеко в стороне от традиционных трасс транзита наркотиков из Азии, героин сюда никто не повезет, по крайней мере, для перепродажи дальше. Везти сырье для переработки? Тоже невыгодно — слишком далеко, проще организовать соответствующие заводы на месте произрастания опиумного мака. Да что — организовать? Этих заводов там и так полно: в Пакистане, Афганистане, Турции… Вывозят уже готовый продукт. Откуда ж взяться таким крупным партиям героина в нашем захолустье? Тут опиумный мак не растет — климат не тот… Короче, случай сочли единичным и махнули рукой. Но потом местный героин всплыл на европейском рынке, на американском… И опять в Питере, Москве, а также в Красноярске, Ростове, Владивостоке… Видишь, какая обширная география! И героин был не только качественный, но и подозрительно дешевый! Поэтому ростовским или питерским блатнякам выгодно было даже перепродавать его оптом на Запад, а не распространять у себя. Вот что удивительно!

Высокому начальству все это казалось полной чушью — ну не растет опиумный мак в наших широтах, хоть ты тресни! Но перед Западом как хвостом не вильнуть? В больших московских кабинетах сейчас сплошь холуйня сидит. Русский народ они хоть весь перетравят, им плевать, а вот драгоценные Европа с Америкой — это, конечно, для них святое. И хотя официально признавать российское происхождение наркоты не спешили, но кое-какие меры решили все же принять. Не создавать специальную руоповскую следственно-оперативную бригаду, нет! Ведь подобный ход и означал бы официальное признание того, что зелье выращено и изготовлено в России. Решили просто послать в этот город толкового честного мента начальником городской милиции. И дать ему карт-бланш на наведение тут жесткого порядка. Этим ментом оказался я.