Дмитрий Щербаков - Беспощадная страсть

Семен прошелся по месту побоища. Никого живых… Банда «бомжей» была уничтожена в полном составе. Но кто ее уничтожил?

«Значит, кто-то обошел нас! — понял Семен. — Кто-то, кто ехал позади кавалькады и заметил пожар раньше, чем сам свернул на нашу дорогу! Этого Сатир предусмотреть, конечно, не мог…»

И вдруг Умника словно ударило. Ведь Сатир в опасности! Если кто-то обошел засаду, значит, этот кто-то прорвался к особняку! А Сатир там один! Шефа надо спасать!

Семен успел вовремя…

— …Освободи меня, брат, — попросил Север.

Умник бросился к шефу, отстегнул его от кресла.

Север встал и тотчас сам кинулся помогать Миле, пытавшейся спихнуть с себя рухнувший на нее труп Ватина.

— Как так случилось, что они не смогли тебя трахнуть? — спросил Север тихо.

— Не знаю… — пожала плечами Мила. — Я очень не хотела этого. Боялась. Тебя боялась. И у меня внутри словно закаменело все. Я как бы не пустила их в себя… не знаю уж, как это получилось.

— Ясно… — Север еще не понимал, радоваться ему или волосы на себе рвать. Ситуация странная… и как она отзовется в будущем?

Вдруг снова визгливо рявкнул «ТТ». Следом раздался звериный вой Газавата.

Север вопросительно посмотрел на Умника.

— Этот козел хотел что-то достать из-под лежанки, — пояснил Семен. — Или нажать что-то, черт его разберет… Я решил, нам это ни к чему. И прострелил ему руку.

— Ты правильно решил, Сеня, — кивнул Север.

Он подошел к лежанке, достал из угла валявшийся там «Кедр».

— Ну что, Газават, пришел черед платить долги! — усмехнулся Север.

Тот смотрел бешеными глазами.

Север поднял пистолет-пулемет.

— Ты ж давал слово не убивать меня! — прошипел Газават.

— Давал, — согласился Север. — Но до того, как ты приказал изнасиловать мою жену. Ты зря так поступил, Коля. Я же предупреждал тебя.

— Упырь проклятый! — простонал Газават.

Север выстрелил, и стрелял до тех пор, пока не опустошил магазин «Кедра». Очередь превратила живот и грудь Газавата в кровавое месиво.

Отбросив оружие, Север отвернулся от трупа.

— Вот ты уже и слово свое не держишь… — произнесла Мила с каким-то жутким горьким равнодушием.

Север вздрогнул. Он хотел ответить, но удержался. Потому что вдруг понял: оправдываться, объясняться бессмысленно, Мила просто не пожелает принять никаких оправданий и объяснений. Что-то случилось с нею сегодня, что-то такое, чему нет аналогов в прошлой жизни Беловых…

— Надо уходить, шеф, — напомнил Умник.

— Погоди, — возразил Север. — Мы должны прихватить с собой нашу добычу.

Пользуясь указаниями уже покойного Газавата, Север легко отыскал потайной сейф. Минут десять бегло просматривал папки с документами.

— Ого, тут есть компромат даже на Львивченко, — произнес Север как бы про себя. — Отлично… Запаслив был Газаватик. Сеня! Поищи здесь где-нибудь сумку побольше. Надо все это сложить, а тут еще видеокассеты…

Вскоре они покидали особняк.

— До трассы доберемся лесом, — говорил Север. — На всякий случай, мало ли… А до города — автобусом, здесь поблизости ходит рейсовый…

— Наши тачки, наверно, целы, — вмешался Умник. — Можно взять…

— Да, пожалуй, — согласился Север, подумав. — ГАИ и вообще всю городскую милицию Газават на сегодня наверняка нейтрализовал. Менты ничего не будут предпринимать по крайней мере до завтра… Но завтра нас не должно уже быть в городе! Побоище мы устроили весьма масштабное, вся область на уши встанет…

— И куда мы сейчас?

— Сначала в бункер. Заберем остатки нашего «общака». А потом захватим твою Гальку и на вокзал. В Москву…

— Ты отдашь Галине ее деньги?

— Конечно. Я обещал.

— А что мы вообще будем делать дальше, шеф? Наши все погибли…

— Сень, а сам ты что собираешься делать со своей жизнью?

— Не знаю… Как скажешь, Сатир…

— Ладно, после решим! — Север покосился на Милу. Та шла рядом, совершенно безразличная к разговору мужчин. Казалось, она даже не слушала их. Словно ничто в этом мире ее больше не интересовало, в том числе и собственная судьба…

За окном поезда плыла ночь. Север стоял в тамбуре и курил. Настроение у него было слегка приподнятое. Только что в двухместном купе спального вагона он сделал то, чего так боялся после случая на газаватовской вилле: трахнул Милку. Девушка реагировала с обычной своей нимфоманской страстью, и это успокоило Севера: он всерьез опасался, что жена и от него «закроется», как «закрылась» от троих насильников. Но ничего подобного не произошло. И хотя Север очень волновался по поводу морального состояния Милы — того ледяного отчуждения, с которым она теперь относилась к мужу, — он все-таки радовался. «Неужели?! — билась надежда в его груди. — Неужели Милку наконец «замкнуло» и она теперь в качестве сексуального партнера воспринимает только одного меня? Неужели получилось?!»