Юрий Гаврюченков - Сокровище ассасинов

Решив на этом завершить кислый вечер, я разделся, выключил в кабинете свет, лёг на кровать, накрылся с головой одеялом, поймал тишину и заснул.

Слава появился часам к трём пополудни, счастливый и на удивление трезвый.

— Ну как, — спросил я, — Ксению свою отыскал?

— А как же! — корефан был доволен, прямо-таки лучился восторгом. — Только что от неё. Встретились. Знаешь, как она мне рада была! Всю ночь трепались. Я у ней там в больнице сидел. Вспомнили всякое и решили сойтись. Так что, Ильюха, я теперь к ней переезжаю.

— Ого! — я пожал другану руку. — Поздравляю с началом новой, семейной жизни.

— А то! — сказал Слава.

— А где Ксения? — спросил я.

— Дома. Она сегодня с утра сменилась. К ней поехали. Спит сейчас, а я к тебе заглянул, новостями поделиться.

— Ну что ж, — улыбнулся я, — поздравляю ещё раз!

— Кстати, — судя по тому, как блеснули славины глаза, в голове корефана родилась какая-то идея, — давай двинем на шашлыки, коли тачка есть. На залив куда-нибудь. Надо же праздник устроить.

— Да не вопрос! — пожал я плечами. Слава стремился развлекать свою даму в меру возможностей, и возможности эти старался изыскивать по полной программе. Его благое начинание требовало поддержки. — Можно хоть завтра собраться с утречка и отправиться. Сегодня у меня дела, надо с одним человеком потолковать.

Встреча с гошиным отцом у меня была назначена на семнадцать часов. После неё ехать на шашлыки было поздновато.

На том и порешили. Слава полетел на крыльях любви к подруге, а я остался размышлять о прихотях судьбы. Надо же! Есть же люди, у которых жизнь бьёт ключом, вроде Славы: то пусто, то густо. Только что освободился, трёх дней не прошло, а уже при деньгах, с друзьями, женщиной и квартирой. Правда, друзей, кроме меня, у корефана, насколько я знал, в Питере больше не имелось, с Ксенией как дальше сложится — тоже вопрос, но позавидовать ему было можно. Есть везучие люди, есть! Славу ждала любимая женщина, а меня — отец Гоши Маркова.

В антикварный салон «Галлус» я прибыл ровно к пяти. Борис Михайлович ждал, наблюдая за улицей через стеклянную дверь. Высокий, пузатый, он был одет в заношенный чёрный сюртук и сам выглядел антикварным экспонатом. Мы прошли в директорский кабинет. Борис Михайлович запер дверь на ключ, достал из сейфа початую керамическую бутылку «Ахтамара».

— Вот… это его, — я выложил на стол мобильник.

— Оставьте себе, Илья, вам нужнее, — Борис Михайлович проницательно посмотрел из-за круглых очков, и я невольно вспомнил испанского рыцаря Эррару. Несомненно, они были как-то связаны. Какими-нибудь невидимыми узами служения святому делу. Чёрт бы побрал все эти идеалы!

Мы помянули Гошу. Я извинился, что не смог присутствовать на похоронах, но Борис Михайлович только покачал головой.

— Не стоит, Илья. Я всё понимаю. Эти предметы… они так и не достались приору?

— «Чёрные» вынудили отдать. Они взяли в заложницы мою подругу с дочкой, ну, в общем, вы понимаете, я не мог отказаться.

— Как жаль, — Марков снял очки и провёл пальцами по зажмуренным векам, словно вытирал слёзы. Возможно, так оно и было. — Значит, всё напрасно.

Я промолчал. Мне нужен был проверенный антиквар, чтобы и дальше сбывать находки, и мне нечего было сказать в своё оправдание. Реликвии, из-за которых убили Гошу, пропали, а рассказывать о сожжённой даче исмаилитов я не стал бы никому.

Мы посидели немного, вспоминая, главным образом, наши с Гошей школьные годы. Затем я откланялся, наотрез отказавшись забирать телефон и обещав немедленно купить себе новый, а номер скинуть Борису Михайловичу.

Теперь в его связях с испанцами не оставалось сомнений. Их агентурная сеть в России начинала меня пугать.

Из антикварного магазина я направился в обменник, а оттуда в магазин за мобилой. Через полчаса, с новенькой трубкой в кармане, я вырулил на проспект и поехал к дому. В животе бурчало от голода. Я начал приглядываться к вывескам кафе.

Молодую женщину на остановке я заметил сразу. Она резко выделялась из толпы: яркая, броская, умеющая себя подать. Затянутый на джинсах красный ремень подчёркивал крутизну бёдер, словно кушак Молодёжного антиполового союза. То ли Оруэлла начиталась, то ли сама додумалась. Я остановился рядом с ней. Помахал рукой. Перегнулся через правое сиденье, открыл дверцу.

— Привет, Маришка! Залезай.

— Здравствуй, милый, — Марина, моя бывшая жена, села в машину. — Как дела?

— Как видишь, — я гордо похлопал по рулю. — Процветаю.