Алексей Макеев - Я убью свое прошлое

– Это что? – спросил так, словно видел впервые в жизни.

– Бери, – Илья затолкал пачку в карман отцовского пуховика. – Пусть будут, пригодятся.

И отступил назад. Хельма вскочила, кинулась следом, но натянувшийся поводок отбросил ее назад.

– Ты вернешься? – вопрос из разряда ритуальных, оба понимают, что для Кондратьева Ильи обратной дороги теперь нет. И самого Кондратьева Ильи не существует, его старый паспорт давно гниет в недрах московской канализации, а Андреев Илья – это совсем другой человек. Безжалостный, сильный, не готовый уступать и прощать, он не собирается красиво умирать, он хочет жить, и жить как человек, а не загнанная в вонючий подвал крыса. Впереди полно дел, он нашел врага, осталось только подобраться к нему на расстояние выстрела, а лучше ближе, как можно ближе, чтобы сначала обсудить кое-что. Но об этом отцу знать не надо, и не потому, что под давлением он может и проболтаться, и охрана спрячет господина председателя совета директоров «Трансгаза» в бункер, рассчитанный на прямое попадание ракеты с ядерной боеголовкой. Просто пока жив Меркушев, они с отцом чужие друг другу люди, а дальше как карта ляжет.

– Как получится, – Илья, не оглядываясь, зашагал прочь. В спину ему раздался сначала скулеж Хельмы, потом ее лай, потом стало тихо. Он прошел по своим следам, выбрался на тропинку и зашагал по ней в противоположную сторону от грохотавших за деревьями электричек, от станции, куда приехал два часа назад, к дороге, ведущей к МКАД.

В кабинете на этот раз было холодно и сумрачно, сам спец выглядел неважно. И без того бледное, сегодня его лицо приобрело явно сероватый оттенок с переходом в синеву под глазами, на белках сонных глаз просматривались красные прожилки. Тарасов, увидев входящего в кабинет Илью, торопливо допил содержимое чашки и спрятал ее за жалюзи на подоконнике. Выпрямился за столом, подвинул к себе зеленую пластиковую папку с бумагами, включил ноутбук. Илья уселся напротив и ждал, пока специалист соберется с мыслями. Тому понадобилась еще пара минут, он перебрал и аккуратно сложил бумаги, проверил что-то на мониторе ноутбука и приступил к докладу.

– По вашему заданию я провел необходимые следственные действия, назовем их так, получил доступ к архиву вашего города и архиву МВД. Провел необходимые мероприятия, встретился с бывшими сотрудниками органов, с другими свидетелями, коих оказалось достаточно, чтобы я мог сделать окончательные выводы и заключения по интересующему вас вопросу. Ваши догадки подтвердились, маньяк существовал, на его счету двадцать три жертвы. Все они в возрасте от пяти до четырнадцати лет, одиннадцать человек из местного детдома, остальные – несовершеннолетние бомжи и бродяги.

– Почему из детдома? – Илья задал первый пришедший в голову вопрос.

Тарасов с ответом не торопился, извлек из папки первый лист и подал его Илье. Тот взял его – это оказалась ксерокопия старого документа, исходник был напечатан на машинке и представлял собой список. Фамилии, имена, даты рождения – всего в реестре оказалось более пятидесяти человек. Илья не стал его дочитывать, посмотрел на «шапку» документа. «Каляевский детский дом-интернат». Да, есть такой поблизости, от города до него километров семь. Рядом еще развалины монастыря и церковь, приспособленная под котельную для этого самого дома-интерната. Бывали, видели, спец не врет, он действительно там был. Илья поднял голову от распечатки, а Тарасов протягивал ему уже другой лист – обычный, формата А4, текст напечатан на принтере.

– А это жертвы вашего маньяка. Можете сами убедиться – номера девятый, шестнадцатый, двадцать третий, сорок второй, – по памяти перечислял Тарасов.

Илья держал в руках уже две ксерокопии, смотрел то в одну, то в другую. Да, он прав: например, Гусаченко Ирина фигурирует в обоих списках, на момент попадания во второй ей было десять лет. Кулычева Елена тоже упоминается дважды, ей было девять. Новикова Марина – двенадцать, Мартынова Юля – пять. «Уж не с ней ли Наташка тогда Меркушева застукала?» Илья положил бумаги на стол, почувствовал, как взмокли ладони. «Лиза и Мишка в детдоме», – от одной мысли по коже прошел мороз. «Не дай бог», – Илья прикрыл глаза и положил руки на колени, сжал кулаки и проговорил:

– Вам удалось выяснить, как это стало возможным?

– Разумеется, – Тарасов передал клиенту очередную бумагу. На этот раз подлинник, написана от руки, на обороте под текстом несколько подписей и дата – два дня назад.