Алексей Макеев - Я убью свое прошлое

Снова на помощь пришла Сеть, Илья прилежно перелопатил сайты десятка агентств, предлагавших услуги частного сыска. Наружное наблюдение, проще говоря, слежка за объектом, фотографирование, выявление супружеской измены, проверка прислуги на полиграфе, прослушка в помещении и на расстоянии – все было не то. Илья уже начинал психовать, понимая, что и сам себе пока четко суть заказа изложить не может, вернее, боится произнести это вслух, опасаясь, что его неправильно поймут. Был маньяк, не было маньяка, резал он детей после того, как всеми мыслимыми извращенными способами удовлетворял свою страсть, – неплохой вопрос. В лучшем случае за параноика примут, в худшем… Об этом лучше не задумываться. А с другой стороны, какое их собачье дело – кто платит, тот и вопросы задает.

«Мои услуги направлены на выполнение поставленных вами задач. Успех мероприятий во многом зависит от предоставленной вами исходной информации. Чем подробнее вы сможете изложить мне свою проблему, тем успешнее я смогу провести проверку или расследование. Стаж работы в органах – двадцать лет», – вот это уже теплее, это подойдет, можно рискнуть. И тоже индивидуал, что неплохо, значит, поблизости не будет своры из секретарей, невнятных помощников и референтов. Похоже, это то, что ему надо.

Свои требования Илья изложил через несколько дней. Слушатель был всего один, общались они в небольшом, чертовски уютном кабинете в офисном здании в центре Москвы. Получилось так, что общение вылилось в монолог. Спец, невысокий, щуплый с бесцветными волосами мужик лет пятидесяти сонно кивал, сидя напротив клиента, и лениво водил ручкой по открытому блокноту. Илье казалось, что его собеседник вот-вот уснет, поэтому основную часть изложил коротко и умолк, предоставив «специалисту по решению нестандартных вопросов» высказаться. Специалист, представившийся Тарасовым Анатолием, не торопился, черкал что-то в блокноте и явно клевал носом. Посидел так с минуту, поднял на Илью мутно-серые глаза и заговорил, словно осока под ветром шелестит:

– Я понял вас. Вы хотите знать, действовал ли двадцать лет назад на территории вашего родного города маньяк. По вашим сведениям, он убивал только детей и подростков, причем все они не были местными жителями. И вы желаете, чтобы я назвал вам имя и фамилию этого монстра. Все верно?

– Да, все, – нетерпеливо отозвался Илья. – Я понимаю, что у задачи нет решения, поэтому мне будет достаточно аргументированного ответа только на ее первую часть. Вам надо выяснить, существовала эта тварь на самом деле или все это бабские сплетни. Но если вы с доказательствами и фактами в руках назовете мне имя убийцы, то я заплачу вам втрое сверх того, о чем мы договорились.

– Напрасно вы так считаете, – сонным голосом отозвался Тарасов. – Задача имеет решение. Во-первых, поведение местной полиции, простите, тогда это была милиция. Маньяка не могли найти или его не искали? Не потому ли, что знали, кто этот человек и по неизвестной нам пока причине предпочли не трогать. Во-вторых, он явно был из местных, так как хорошо знал укромные уголки города, куда и заманивал жертв. Это уже половина ответа, но мне придется выехать на место, поговорить с людьми. Надеюсь, вы понимаете, о чем я.

– Понимаю, – ответил Илья. – Прекрасно понимаю. Сколько времени вам понадобится?

– Недели, думаю, хватит, – буднично ответил спец. – Сегодня аванс, и завтра утром я на месте. Отчет, если угодно, я готов представлять хоть каждый день. Скайп, электронка, телефон – как вам будет удобно.

Илья выложил на стол пачку купюр, подвинул их к исчерканному листу блокнота. Сонный спец посмотрел на деньги с таким видом, словно на муху или обнаглевшего до неприличия таракана, посмевшего влезть на хозяйский стол. Илья поднялся, проговорил негромко:

– Если меня устроит результат, через неделю вы получите еще столько же. Звонить мне не надо, через неделю я сам буду у вас. До встречи.

Спец прошелестел что-то в ответ, но Илья уже вышел из кабинета. Здесь пока все, впереди свободная неделя, но предстоит сделать еще кое-что, и это кое-что он должен провернуть сам, без помощи наемников.

Все, как обычно, как всегда бывает ранней весной – в городе тепло и сыро, а вот в лесу снега полно. Тропинка давно осталась позади, Илья шел между деревьев, то и дело проваливаясь по колено. Где-то наст отлично выдерживал его вес, но местами ледяная корка лопалась над рыхлой снежной кашей. Далеко справа грохотали электрички и товарняки, слева и впереди раздавался слабый, приглушенный расстоянием собачий лай. Илья остановился, прислушался, скорректировал курс и взял левее. Который день подряд он уже тут гуляет и каждый раз петляет меж трех сосен. Странное место, вроде и дороги рядом, и город недалеко, так нет – словно леший водит по пятачку чудом уцелевшего леса. Вот и не верь после этого в аномалии, считается, что именно в таких местах происходит потеря пространственной ориентировки. Читал он где-то, что виноваты души умерших в лесах самоубийц, тех, кто ушел в мир иной, но их не похоронили по всем обрядам, как подобает. Они безобидны, но опасность в том, что они могут позвать за собой и увести в неизвестном направлении… «Какая чушь в голову лезет», – Илья остановился, прислушался и пошел на звуки глухого лая. Собаки гавкали уже совсем близко, Илья увидел, наконец, елку, из-за которой открывался отличный обзор на площадку для дрессировки и занял отличную позицию. Площадка как на ладони, и бревно, и лестница, и барьер, и сами псы с орущими хозяевами, а его не видно, если только взбредет кому-то в голову к елкам за невысоким заборчиком присматриваться. Но желающих полюбоваться флорой средней полосы в поле зрения не оказалось. Как Илья ни напрягал зрение, никого подозрительного не заметил. Зато увидел, наконец, главное, ради чего шарахался по этому лесу третий раз кряду, петлял между деревьев, избегая наезженной дороги и многочисленных тропинок. Хельма, здоровенная, как теленок, а мозгами дура дурой, боялась лестницы. Отец стоял наверху, тянул «азиатку» за поводок, инструктор подталкивал собаку с тыла. Но попробуй сдвинь почти шестьдесят килограммов живого веса, если все эти килограммы не желают лезть по узким страшным ступенькам черт знает куда и черт знает зачем. Вот Хельма и упирается, опустила лобастую башку, поджала короткий хвост и стоит насмерть. «Не пойду», – выражала вся ее поза. Сырой свежий ветер доносил крики, обрывки ругательств, отец оступился и плюхнулся на доски, выронил поводок. Хельма немедленно сдала назад, увернулась от инструктора и поскакала по площадке. Недовольно заорали владельцы других собак, здоровенный кобель-ротвейлер ринулся к Хельме на предмет познакомиться поближе, но «азиатка» всем своим видом показала, что этот кавалер ей неинтересен, и зарысила дальше. Отец уже спустился с лестницы и с поводком в руках шел следом за собакой, с фланга Хельму обходил инструктор. Илья вышел из-за елки, свистнул, как мог, громко, повторил и, убедившись, что его услышали, рванул по своим следам обратно в лес.