Гарольд Койл - Крещение огнем

Он продолжал размышлять о своей судьбе, когда, лучезарно улыбаясь, к нему подошел сержант и протянул руку для привет­ствия:

— Капитан Керро, я — сержант Айкен. Добро пожаловать.

Застигнутый врасплох, Гарольд встал, подал сержанту руку и,

слегка покривив душой, произнес:

— Рад попасть к вам.

Пока они обменивались рукопожатием, Айкен на миг взгля­нул капитану в глаза и понимающе улыбнулся:

— Уверен, что рады, сэр. Уверен, что рады.

Его улыбка и ответ не укрылись от внимания Керро, так же как и озабоченное выражение лица капитана не укрылось от Айкена.

— Подполковник Диксон готов принять вас, сэр.

Не ожидая ответа, Айкен повернулся, чтобы ввести Керро в кабинет. Поспешно поставив на пол чашку с недопитым кофе, капитан устремился за сержантом.

Когда он нагнал Айкена, тот уже стоял у дверей. Не говоря ни слова, сержант пригласил Керро войти, пробормотав ему вслед: " Vaya con Dios" [1] Храни тебя бог (исп.) . И хотя Гарольд ничего не ответил на его напутствие, про себя он удивился: почему, черт побери, сержант это сказал?

Кабинет был сравнительно невелик. Напротив двери стоял простой и удобный письменный стол. Вплотную к нему, перпен­дикулярно, стоял длинный стол и пять стульев. Слева от Керро находились мягкое кресло и приставной столйк, на котором ле­жали папки с архивом 16-й бронетанковой дивизии. Дальше, вдоль стены, располагался деревянный книжный шкаф, забитый военными справочниками, книгами по военной истории и ско­росшивателями всех цветов и размеров. На этой же стене висели две мелкомасштабные карты Восточной Европы и района Пер­сидского залива. Третья карта, висевшая на стене позади стола, представляла собой увеличенную схему Форт-Худа, на которой были отмечены все полигоны и тренировочные площадки. За столом, в большом рабочем кресле, задрав ноги на подоконник и попивая кофе, сидел, наблюдая за репетицией парада, сам под­полковник.

Гарольд остановился перед длинным столом, встал по стойке "смирно", отдал честь и отрапортовал:

— Сэр, капитан Гарольд Керро прибыл для прохождения службы.

Диксон слышал, как капитан вошел в кабинет, слышал он и язвительное замечание сержанта. Рокочущий голос молодого капитана, прозвучавший нарочито хрипло и мужественно, не удивил Скотта. На самом деле он почти ожидал, что капитан закончит доклад традиционным: "Готов приступиїь".

Не поворачивая головы, подполковник отхлебнул еще кофе и только после этого, взяв чашку в левую руку, довольно небреж­но откликнулся на приветствие.

— Садитесь, капитан Керро.

Керро был неприятно поражен ленивой, чуть Ли не развязной позой подполковника. "Неудивительно, — подумал он, — что все его подчиненные бродят, как в полусне. Все идет сверху".

Вздохнув, Керро опустил руку и сел в торце длинного стола. Но Диксон, не обращая на него никакого внимания, продолжал смотреть в окно. За неимением лучшего занятия Керро повер­нулся к окну и тоже стал наблюдать.

Внизу, на плацу, марширующее подразделение как раз закан­чивало последний поворот перед тем, как выйти к трибунам. Командир батальона, в сопровождении четырех штабных началь­ников, уже поравнялся с трибунами, приветствуя принимающего парад офицера. Поскольку это была репетиция, парад принимал майор: он отвечал на приветствия и отмечал недостатки прохо­дящих мимо подразделений. Следом за штабом батальона шли роты; каждую возглавлял капитан и знаменосцы. Керро наблю­дал, как командиры рот отдают приказы. Сначала следовала под­черкнуто суровая предварительная команда: "Внимание!", пре­дупреждающая роту о следующей команде. И в тот же миг зна­меносец как можно выше вскидывал флажок. Это была дань старой традиции: так поступали в те дни, когда командир ис­пользовал флажок, чтобы передавать команды своим подчинен­ным, которые могли не расслышать их сквозь шум боя. После паузы командир отрывисто выкрикивал: "Направо равняйсь!" — то была команда к действию. Одновременно командир повора­чивал голову направо, а его правая рука взлетала вверх, отдавая честь принимающему парад. Флажок с резким звуком опускался вниз, сигнализируя о том, что дана команда к исполнению. В строю роты правая колонна продолжала смотреть прямо перед собой, в то время как в двух колоннах слева от нее все головы рывком поворачивались направо. Взвод сохранял такое положе­ние, пока командир не доходил до отметки, которая показывала, что замыкающая шеренга роты прошла трибуну. Тогда он давал команду "Готов!" и, после паузы, — "Равнение на середину!".