Гарольд Койл - Крещение огнем

С тех пор-как их привезли в лагерь, к ней никто не заходил. Ее даже не удосужились развязать. Ни еды, ни питья не прино­сили, в туалет не выводили. Просто открыли дверь, втблкнули ее внутрь и снова закрыли, оставив Джен валяться в поту и соб­ственных нечистотах. Возможно, дверь сарая даже не потруди­лись запереть. Да и зачем? Ведь во рту у нее — кляп, а руки и ноги связаны, как у бычка на родео. И хотя сквозь щели прони­кал свет, они были слишком малы, чтобы пропускать легкие порывы ветерка. Зато в сарай легко попадали мухи и другие насекомые, облепившие ее с ног до головы, и пыль, которая смешивалась с потом и превращалась в липкую грязь. Все это доставляло ужасные мучения, но Джен знала, что скоро ей будет все равно. Она чувствовала слабость и обморочное состояние — следствие жажды. В конце концов, она или умрет, или сойдет с ума. Ее уже не заботило, каким будет конец.

Неожиданно дверь сарая распахнулась. Яркий свет ослепил женщину, и она перекатилась на бок, лицом к стене. Кто-то оттянул повязку, и она врезалась в углы воспаленного рта. На миг холодный металл коснулся ее шеи за ухом, раздался треск разрезаемой ткани, и кляп выпал изо рта. Джен закашлялась.

Она все еще хрипела, стараясь отдышаться и прочистить пе­ресохшее горло, когда неизвестный склонился над ней и перере­зал веревки, связывавшие ее руки и ноги. Освободившись от пут, Джен обнаружила, что ни руки, ни ноги ей не подчиняются: они бессильно упали, как у тряпичной куклы. Она долго лежала, уставясь в потолок, и ждала, когда прекратятся судороги и боль в мышцах. Ее не волновало, кто ее спаситель. Не волновали даже насекомые, по-прежнему снующие по телу. Главное, что больше нет веревок и кляпа во рту. Она мечтала об одном: что­бы, наконец, утихла боль и кто-нибудь дал ей глоток воды.

Так прошла минута или чуть больше. Потом чья-то рука при­подняла ей голову. Не успела Джен опомниться, как незнакомец поднес к ее губам кружку с водой. И хотя она умирала от жаж­ды, горло перехватила судорога, и вся вода вылилась на грудь. Незнакомец выждал несколько секунд, давая ей отдышаться, и снова поднес кружку к ее губам. На этот раз Джен удалось сде­лать глоток. Когда же он хотел убрать кружку, она, испугав­шись, попыталась схватить ее дрожащими пальцами, чтобы сно­ва приникнуть к живительной влаге. Но руки не слушались. От толчка вода расплескалась и потекла по шее.

— Тише, тише, мэм. У меня есть еще.

Голос явно принадлежал американцу. Это свои! Десантники группы "Дельта"! Они пришли, чтобы ее спасти! Джен открыла глаза. Все еще ослепленная ярким светом, льющимся в откры­тую дверь, она не могла разглядеть ни лица, ни оДежды незна­комца и видела только очертания его головы и волосы, слишком длинные для американского солдата. Нет, она еще не спасена. Это не 7-й батальон Скотта. Зато у него есть вода, а это сейчас — главное.

Неизвестный помог Джен сесть и дал ей кружку с водой. Со­владав с трясущимися руками, она взяла ее и стала жадно пить. Только опорожнив кружку до дна, она, наконец, задумалась: кто ее таинственный спаситель и, самое главное, что будет с ней дальше?

Предвидя вопросы, Рэндел решил сам рассказать женщине все, что считал нужным.

— Я не могу сказать вам ничего конкретного. И вообще, чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас. Во-первых, с друзь­ями вашими пока все в порядке. О них должны позаботиться. Во-вторых, я не могу сказать, ни кто мы такие, ни чем занима­емся, ни где мы сейчас находимся. Еще раз повторяю: вам лучше знать как можно меньше. И, наконец, я понятия не имею, что с вами будет. Пока мой шеф не получит ответ от своего шефа, не моїу сказать ничего определенного.

Сидящая на полу женщина повертела в руках кружку и в упор взглянула на него:

— То есть вы не знаете, как именно вы нас убьете.

Даже пощечину наемник воспринял бы легче. Женщина была права. Чайлдресс знал, что в конце концов у Делапоса все равно не будет выбора — ему придется убрать журналистку, конгрессме­на и съемочную группу. Их просто нельзя оставлять в живых, после того как они видели Лефлера и его людей: слишком рис­кованно. Кроме того, логика подсказывала Рэцделу, что похи­щение и зверское убийство конгрессмена полностью согласует­ся с планом Аламана, цель которого — возбудить негодование американской общественности и армии. А возможность надру­гаться над Джен Филдс, которая так часто выступала в поддерж­ку мексиканского правительства, — это шанс, который просто нельзя упустить. Чайлдресс знал, что она права, абсолютно права.