Феликс Разумовский - Кара

Едва дав пациентке одеться, он потащил ее вдоль по коридору на УЗИ. Уставившись на зеленый экран монитора, гинеколог вскоре довольно ткнул в него пальцем:

— Все правильно, вот он, результат любви — почти пятимесячный, и, вторично улыбнувшись, погрозил пальчиком: — Что-то, Катерина, вы напутали, бывает^

Сидевшая рядом медсестра подтвердила с важностью:

— Еще как бывает.

Этого будущая мать не вынесла — она разрыдалась.

— Ну полно, милая. — Зисман дружески похлопал ее по плечику, а уже у себя в кабинете долго вещал, что высшее благо в жизни — это дети, что была Бондаренко для этого счастья в самом соку, а вот о том, чтобы сделать аборт на таком сроке, даже не заикнулся, гад лысый.

В машине страдалица опять пустила слезу — жизнь ее дала трещину, всю дорогу жутко себя жалела, а когда появилась наконец на службе чуть живая, с красным носом и глазами, как у кролика, Игорь Васильевич Чох молча затащил ее в свой кабинет и сразу налил полстакана «мартеля»:

— Давай, Катерина Викторовна, только залпом.

Вот тут-то и случилось сложное психическое действие, называемое излитием наболевшей женской души. С обильным слезоорошением мужской жилетки, с подробным описанием извивов личной жизни. Дождавшись наконец окончания монолога, доктор наук налил и себе:

— А на то, что выкопала из архивов эта ваша подруга-гепеушница, взглянуть возможно?

— Вот. — Все еще дрожавшими пальцами Катя расстегнула свой дорожный кейс фирмы «Самсонайт» и плюхнула пачку ксерокопий на стол. — Вы простите меня, Игорь Васильевич, я просто беременная дура-истеричка.

Она попыталась улыбнуться, но получилось как-то жалко. Налив подчиненной еще на дорожку, Чох отправил ее на таксомоторе домой — отдыхать. А сам сидел некоторое время неподвижно, пытаясь осмыслить эмоционально-сбивчивый Катин рассказ, особенно в части, касающейся ее скоротечной беременности. Без сомнения, была она девушкой многоопытной и, владея вопросом регулирования деторождения в совершенстве, наверняка не стала бы тянуть с абортом четыре месяца.

В чем же тогда дело? Какая-то еще туманная, до конца не оформившаяся мысль заставила Игоря Васильевича устремиться к компьютеру. Вытащив из памяти файл, озаглавленный «Теория Альберта Вейника», он терпеливо принялся ждать конца распечатки.

И не напрасно. Оказывается, в свете новой теории Вселенной, созданной теплофизиком Вейником, время — это реальная индивидуальная характеристика любого материального объекта подобно другим физическим параметрам. Что касается человека, то он излучает и поглощает хрональное поле, которое регулирует темп происходящих в его организме процессов. Так, опыт подсказывает, что в течение сна они замедляются, а во время стрессовых ситуаций ход времени ускоряется. В частности, есть показания чудом оставшегося в живых фронтовика, рядом с которым разорвалась вражеская бомба. Солдат отчетливо видел, как по корпусу фугаса медленно поползли трещины, а затем из них начала вытекать раскаленная лава взрыва, то есть его личное время ускорилось в тысячи раз.

Однако бывает, что иногда хрональный механизм дает осечки. Так, например, в Шанхае у совершенно здоровых родителей родился мальчик, который начал стариться в годовалом возрасте: у него появились морщины на лице, стали выпадать волосы и зубы. Когда ему было шесть лет, он имел рост семьдесят сантиметров, а весил всего пять килограммов. Его родная сестра умерла в возрасте девяти лет дряхлой старухой. Всего же в мире известно более двухсот подобных случаев.

«Интересно все это, — доктор Чох убрал распечатку в ящик стола и потянулся к электрочайнику, — но только в плане теоретическом. А вот что повлияло все-таки на хрональное поле в гениталиях Катерины Викторовны Бондаренко — вот в чем вопрос! Уж не тот ли мужской орган, который частенько бывал в них и принадлежал загадочному господину Савельеву? Вот где надо искать!» Заварив большую чашку крепкого чая, Игорь Васильевич плеснул в него коньячку и, отхлебнув, принялся ворошить принесенные Катей ксерокопии.

— Ну, здорово, брат, здорово. Раздевайся, давай проходи. Ого, холодненькая, сразу видно, в багажнике лежала, лишней не будет. Присаживайся. Люська такой плов задвинула куриный, не оторваться.

— Как житуха-то у тебя, борец с преступностью? Папаху получил?

— Хрена с два, в майорах бы не оказаться. Теперь времена такие, что и не заметишь, как звезды раком встанут. Ну а тебя я о жизни спрашивать не буду — книженция твоя новая у всех на слуху, говорят, бестселлер российский. Ну что, литератор, за встречу?