Сергей Зверев - Небесный шторм

Весь день изношенный катерок болтался по морю. Дребезжание мотора уже казалось тишиной. Несколько раз «пятнадцатилетний капитан» спрыгивал с рубки и назойливо теребил Рауля, о чем-то выспрашивая.

– Что ему от тебя надо? – не выдержала Мари.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Рауль. – Макрам уверяет, что против итальянских пограничников он бессилен и больше всего хотел бы вернуться обратно – к братьям и сестрам, о судьбе которых в свете известных событий начинает тревожиться. Я объяснил ему, что он вернется – обретя заслуженную популярность в Италии.

В сумерках «Лючия» подошла к Лампедузе – красивому вулканическому острову. И только сейчас до Мари по-настоящему дошло, что все позади. Неприятности и экстрим будут продолжаться – но уже другого рода. Подкосились ноги, когда наперерез им бросился спрятавшийся в бухте катер пограничной охраны. Закружилась голова, она забыла все, что хотела сказать. Катер прижался к борту «Лючии», люди с суровыми лицами и решительными намерениями лезли на абордаж.

– Мы не «кландестини», господа, мы не «кландестини»! Я француженка, журналистка «Ле Паризьен» Мари Клер! – взывала к умам пограничников Мари. – Со мной капитан ВВС НАТО Шарль Бурнье, он три недели провел в плену у ливийцев, а эти господа помогли нам бежать! Вы должны помочь нам связаться с французским посольством!

– Слушай, а что такое «кландестини»? – шептал на ухо присмиревший Рауль.

– Я рада, что есть вещи, про которые ты не знаешь, – смеялась Мари. – Это нелегальные иммигранты на Лампедузе, о которых ты так печешься…

А дальше была суета. Итальянцы кому-то звонили, кричали в рацию, яростно жестикулировали. «Беженцев» перегружали в катер, куда-то везли. Их обступала толпа, у берега ждали специально подогнанные джипы. В штабе береговой охраны надрывались телефоны, суетились люди. Кто-то срочно заказывал самолет: любой, хотя бы до Сицилии! Мари, уставшая ругаться, выбила «право на один телефонный звонок», дозвонилась до Жискара Бургона, который ужинал в одном из модных парижских ресторанов, а услышав, кто звонит, поперхнулся устрицей.

– Жискар, прими мои эльфийские проклятья, брось вилку и сделай хоть что-нибудь полезное! – орала в трубку Мари. – Вытаскивай нас из Сицилии, в которой мы будем через три часа. Мне плевать, как ты это сделаешь, но если ты хочешь, чтобы я и дальше на тебя работала…

– Боже, девушка… – бормотал растерявшийся редактор. – Да ты никак там приоткрыла врата Ада…

Похоже, она отключалась. Кружилась голова, вертелась веселая карусель. В комнатке, куда ее поселили до прибытия самолета, внезапно объявился Рауль с непривычно серьезным лицом. Где он был до этого времени, что он делал – как-то выпало. Он обнял ее за поникшие плечи, слегка встряхнул, приводя в чувство, зашептал на ухо:

– Я найду тебя, Мари. Обязательно найду. Даже не волнуйся об этом. Через неделю, две, три, но ты меня еще увидишь. А сейчас не удивляйся, если я вдруг куда-нибудь пропаду.

Он поцеловал ее в губы, испарился, а она стояла, пошатываясь, у порога, чувствовала вкус его губ, пыталась его запомнить и лениво думала: а был ли мальчик?..

Правительство Ливии испытывало невиданный ранее нажим со стороны стран – участниц НАТО. Пресс-конференция Шарля Бурнье, проведенная им совместно с женой Жаклин 13 июля в конференц-зале агентства «Франс Пресс», произвела эффект взорвавшейся атомной бомбы. Отвечая на вопросы журналистов, летчик был бледен, но держался. Скрывать очевидный факт было глупо и недальновидно. Разжаловать капитана Бурнье и уволить с военной службы руководство альянса уже не могло. Пришлось повысить в звании, наградить и предоставить внеочередной отпуск. Представители пресс-служб альянса энергично оправдывались и громоздили этажи причин, почему было скрыто от общественности столь вопиющее событие. На помощь натовским генералам пришли дипломатические службы. Прессинг на ливийское правительство был огромным. Требование совпало с требованиями митингующих по всем крупным городам: вернуть пилотов домой. Ливийское правительство выдерживало надменную паузу. И, наконец, первая уступка: передача кризисному комитету полного списка пилотов. Ждали второй уступки – ее не было. Руководство Ливии заняло твердую позицию: пилоты в обмен на прекращение воздушной войны. А если не прекратится воздушная война или, скажем, начнется война сухопутная… – и тут ливийские дипломаты делали загадочные мины и паузы, явно намекая, что им есть чем ответить – причем на территории противника и с более разрушительными последствиями. Секретное оружие не нашли – никто и нигде. Ни установки, ни ее разработчиков. Аргумент был таков, что взывал к раздумьям. А хитрые ливийские дипломаты вновь продолжали намекать: мол, возврат пилотов – исключительно жест доброй воли, поскольку по ливийским законам, как и всякие убийцы, они заслуживают в лучшем случае продолжительного тюремного заключения, а ливийские тюрьмы – это не швейцарские тюрьмы со всеми удобствами, так что…