Сергей Зверев - Взрывной коктейль

Андронова помогла отставшему ученому доковылять до места привала, пожилой химик вчера ногу чуть не сломал, уселась рядом с капитаном. Кивнула на хмурого переводчика:

– Хватит студента обижать, усатый. Ему и так не повезло.

– Да я с ним нежно, Наталья Максимовна. Дружески по плечу хлопнул, а он споткнулся и упал.

Рома вздохнул и заметил:

– От таких дружеских похлопываний у меня синяки месяц держаться будут.

Свешников пошевелил усами.

– Да на тебе не видно ничего, студент. А будешь жаловаться – по башке могу похлопать. Дружески. Хочешь?

Рома отступил на два шага, опасаясь получить. Пробурчал, косясь на длинные руки капитана:

– Спасибо, не надо.

Ученые уже начали засыпать. Не привыкшие к таким большим прогулкам, они вырубались на каждом привале, едва опускались на землю. Но сейчас еще ничего, окрепли немного, втянулись в ритм, человек ко всему привыкает. А поначалу едва не померли на первый же день перехода. И ушибы были, и вывихи-растяжения, и очень много ныли и жаловались. Профессор даже пытался утопиться в речушке, настолько вымотался и отчаялся. Но когда увидел здоровенного крокодила, поджидающего в воде, то мгновенно раздумал и захотел жить. Трое молодых химиков в первую неделю даже на ходу засыпали, но теперь втянулись и упорно двигались вперед. Тяжелее всего пришлось женщине, сил немного, и не помогай ей Свешников всю дорогу, то идти бы пришлось очень и очень медленно.

С питанием проблем не было, хоть ученые и переживали по этому поводу. Очень пригодились их знания местной флоры: не всякие плоды можно есть без вреда для здоровья и не всякая вода пригодна для питья. Ну и винтовка Андроновой помогала; сельва богата животными, пусть, правда, специализированные разрывные пули и оставляли от добычи лишь часть, но жить было можно и голодать не пришлось. Единственным недостатком, если привыкнуть к тяжелым переходам и отсутствию мягкой постели, являлось отсутствие костра; огонь разводить было нельзя, дым может быть учуян за много километров, и мясо приходилось есть сырым. Десантникам было плевать, и не такое ели во время спецопераций, а вот ученым пришлось несладко. Морщились, вспоминали всех известных кишечных паразитов, брезгливо отводили носы, но голод все же заставил есть сырое мясо с кровью. На траве и плодах, хоть сколько их сжуй, долго не протянешь, в таких тяжелых условиях необходима пища покалорийнее.

Андронова, покосившись на сопящих гражданских, посмотрела на Батяню:

– Что там, Андрей? Тишина?

Лавров пожал плечами.

– Спят, похоже. Наверняка дома сейчас темное время суток, другая сторона планеты, почитай.

– Да, дома сейчас точно ночь, – согласилась девушка. – В Сибири и вовсе поздний вечер. Комары, мошкара, на улицу не выйдешь…

Рома уселся в отдалении от капитана, привел что-то из собственных познаний-слухов:

– А это правда, что в Сибири зимой даже птицы на лету замерзают?

Андронова кивнула:

– Правда, Рома. По весне их знаешь сколько оттаивает – тысячами в канавах скапливаются, все трубы канализационные забивают. Поэтому их там и подкармливают усиленно, чтобы они согрелись и пережили суровые морозы. В каждом доме кормушка висит, с хлебом или зерном.

Лавров услышал в наушниках голоса. Поднял руку, призывая к тишине. Послышался незнакомый голос, скорее всего был вызван дежурный офицер, так как главком ВДВ мог дома спать и вызывать его посреди ночи никто не решался. Да и время терять не стали.

– Как там у вас, Батяня? Все целы?

– Все.

– Где сейчас находитесь?

Батяня скосил глаза на карту, сверился с навигатором:

– Квадрат 17–21, по «улитке» 4. Подходим к границе, со стороны возвышенности.

На том конце громыхнула дверь сейфа, спустя несколько мгновений пошуршали бумагами, и все тот же голос сообщил:

– Переходите границу, вас встретят местные в квадрате 17–22, по той же схеме.

– Вас понял. – Лавров свернул карту, поднес палец к кнопке. – Конец связи.

– Конец связи.

Батяня снял наушники, убрал в карман. Глянул на переводчика, улыбнувшись:

– Ну что, Рома, пора прощаться. Жаль, конечно, расставаться с таким веселым парнем, но не брать же тебя с собой в Москву. У тебя и визы-то нету, попадешь в полицию, горя нахлебаешься, пока депортации будешь ожидать, зачем тебе такие заморочки.

Рома сглотнул ком, подступивший к горлу, неуверенно оглядел окружающую сельву. Опять шуточки непонятные, когда же это кончится?

– Одного бросите?

Лавров еще шире улыбнулся.