Андрей Воронин - Спасатель. Жди меня, и я вернусь

– Верно, – медленно, с интонацией человека, начинающего прозревать, подтвердил Слон. – Просто пара рывков, и все. А может, там, внизу, кто-то есть? Тварь какая-нибудь…

– Динозавр, – иронически подсказал Стрельников. – Был на заре восьмидесятых такой художественный фильм «Легенда о динозавре». Как раз, между прочим, японский. Знаете, что такое бритва Оккама?

– Да не было при нем никакой бритвы! – горячо, с обидой запротестовал Слон. – Только этот его японский штык…

– Тем более, – сказал Стрельников, обращаясь при этом не к нему, а к Андрею. – Мудрец не советовал без нужды умножать сущности, Андрей Юрьевич. Иными словами, к чему выдумывать и приплетать к делу динозавров, гигантских пауков и иную нечисть, когда в нем уже имеется сочетание таких взаимодополняющих факторов, как веревка, узел, японский штык и предприимчивый молодой человек с головой на плечах?

– Нет его здесь! – послышался из колодца потусторонний голос Сударя.

– Ты хорошо смотри! – гаркнул в темное жерло Слон. – Как это «нет»? Куда ж он делся?

– Вот так и нет! – не без раздражения откликнулся из глубины боец. – Тут воды всего по колено, фонарь его – вот он, на дне. А самого нету!

– Вот видите, – сказал Андрею Стрельников.

Тон у него при этом был какой-то странный. Таким тоном люди типа Виктора Павловича Стрельникова – умные, твердые, сохраняющие полное самообладание в любой ситуации и так далее – констатируют неизбежность катастрофы: вот видите, мы падаем, и, если помножить высоту на ускорение свободного падения, силы удара о землю будет достаточно, чтобы нас расплескало по площади, приблизительно равной одному гектару. Создавалось впечатление, что отсутствие на дне колодца трупа Женьки Соколкина с переломанной шеей и раскроенным черепом его почему-то не радует.

– Здесь тоннель! – крикнул из глубины колодца Сударь. – И… Ну да, точно так! Вижу дневной свет.

– Вот видите, – повторил Виктор Павлович.

– Что я должен видеть? – огрызнулся Андрей. – Хотите сказать, что он сбежал?

– А вы можете предложить какой-то другой вариант?

Липский пожал плечами.

– Да нет, пожалуй. Но не понимаю, чем вы так недовольны. Живой – и слава богу, сбежал и молодец. Ну, не то чтобы так уж прямо и молодец, но понять его можно. Мальчишке шестнадцать лет от роду, и ехал он сюда вовсе не затем, чтобы попасть под минометный обстрел и принять участие в рукопашной наравне с вашими головорезами. Так что, пожалуй, он все-таки молодец. Да что там «пожалуй»! Просто молодец! Если ушел он, сумеем уйти и мы.

– Да, это верно, – кивнул Стрельников. – Но есть пара вопросов. Первый: как далеко он сумел уйти? И второй: зачем на самом деле он ушел. Из этого, второго вопроса естественным образом проистекает третий, самый важный: есть ли у нас хоть какой-то резон последовать его примеру?

Андрей энергично потряс головой.

– Ни черта не понимаю, – признался он. – Вам не кажется, что сейчас не лучшее время для разгадывания шарад?

– Я объясню, – пообещал Стрельников. Он передвинул с бедра на живот свою полевую сумку, со стариковской медлительностью освободил застежки и развернул планшет, продемонстрировав Липскому пустое целлулоидное нутро. – Беда в том, – сказал он, – что после атаки я рассудил, что, являясь главной мишенью наших оппонентов, неоправданно рискую, нося при себе копию карты. Мне показалось, что у нашего юного друга этот документ будет сохраннее, да и прав на него у Евгения не меньше, если не больше, чем у нас с вами. С момента передачи карты не прошло и часа, и что мы имеем?

Андрей немного поразмыслил над ответом и возмущенно фыркнул.

– Намекаете, что он переметнулся?

– Он всего лишь человек, – напомнил Виктор Павлович. – Очень неглупый молодой человек с острыми материальными проблемами. Человек, у которого хватило ума сообразить, что, оставшись здесь, с нами, он не только не обеспечит любимую маму приличным жильем и средствами к существованию, но и с большой степенью вероятности погибнет в этой бетонной мышеловке. Я дал ему в руки козырь, решительность и природная смекалка помогли найти путь в обход постов противника – противника, которому у юноши отныне есть что предложить.

– Чепуха, – с уверенностью, которой не испытывал, объявил Андрей.

– Может быть, да, – сказал Стрельников. – Может быть, нет. Как бы то ни было, с этой минуты у нас нет ни карты, ни судна, ни нашего юного компаньона. Ситуация полностью вышла из-под контроля, и все, что нам остается, – это действовать по обстановке.