Борис Сопельняк - Багровая земля (сборник)

– Вы что в такую рань? – промямлил я. – На часах только полшестого.

– Давай-давай, – торопил меня Григорий. – На сборы – десять минут. Самолет ждать не будет.

– Какой самолет? – не понял я. – У меня дела в городе и лететь я никуда не собираюсь. И что это за цветы? День рождения у меня нескоро.

– Да не тебе цветы. Слава богу, пока не тебе! – мрачновато усмехнулся Кармазин.

– Пашке эти цветы. Старшему лейтенанту Макееву! Сегодня его отправляют домой. Так что давай по-быстрому брейся, мойся, одевайся – и, аллюр три креста, в госпиталь!

Госпиталь… Как же долго этот госпиталь мне снился, заставляя вскакивать по ночам и последними словами ругать чиновников со Старой площади и генералов с Арбата! Какого черта, мы ввязались в эту войну?! Что мы забыли в далеком Афганистане?! За что 18—20-летних мальчишек превращают в обугленные скелеты, обезображенные трупы, а то и просто в пепел?! За чьи грехи они платят?!

Довольно большая территория госпиталя делилась на две части: на одной – раненых солдат лечили, на другой, превращая в «груз 200», готовили к отправке домой. Я видел, как врачи извлекали из тел осколки и пули, зашивали разрезы, как одна спецкоманда одевала ребят в новенькую форму, а другая запаивала в цинковые гробы.

Когда я познакомился с патологоанатомами, то попросил разрешения поснимать их за работой.

– Пожалуйста, – пожал плечами один из них, – но у вас ничего не получится.

– Почему?

– А потому… Впрочем, когда проявите пленку, убедитесь в этом сами.

Мистика, но он оказался прав. Как патологоанатомы одевались, как готовили инструменты, как склонялись над трупом – все это получилось прекрасно, но четыре кадра, сделанные во время вскрытия, оказались засвеченными. Значит, кто-то не хотел, чтобы люди видели этот ужас? Не нужно им видеть то, чего не следует.

Правильный, вообще-то, вывод. На как этот «кто-то» сумел засветить не всю пленку, а именно те четыре кадра? Я до сих пор не могу найти ответа.

А потом я стал свидетелем уникальной саперно-хирургической операции. Проводил ее Михаил Васильевич Рогов, очень милый и симпатичный человек – типичный чеховский доктор. На его столе оказалось тело сержанта Сергеева. Рогов уже приступил к работе, как вдруг увидел, что на спине, чуть пониже шеи, из тела торчит граната от подствольного гранатомета: настоящая, боевая, к тому же неразорвавшаяся. Такие взрываются, только попав во что-то твердое, а тут она вонзилась в мягкие ткани и ждала своего часа. Что делать?

Прибежавшие начальники предложили тело отнести в овраг и вместе с гранатой взорвать: парню-то уже больно не будет. Но доктор поступил иначе: он выгнал всех из прозекторской, потом вызвал сапера, и они начали колдовать. Доктор делал надрезы, а сапер, смастерив проволочную петельку, миллиметр за миллиметром, извлекал гранату наружу. Обошлось, гранату вытащили, отнесли в овраг и взорвали.

Когда все осталось позади, мы присели в тенечке и немного поговорили.

– Зачем вы так рисковали? – не удержался я. – Понятно, если бы вы вытаскивали гранату из живого человека, но из трупа… Зачем?

– Вы хотите сказать, что ее надо было взорвать вместе с телом? – посуровел Михаил Васильевич. – Я бы этого никогда и ни под каким предлогом не допустил!

Было дело, извлекал я боеприпас и из живого человека. Как-то привезли парнишку с огромной опухолью в районе щеки. Сделали снимок и ахнули! За щекой – граната. Сестрички – врассыпную, а молодой хирург заявил, что в институте они этого не проходили, и как к этому делу подступиться, он не знает. Пришлось за скальпель браться мне. Ничего, обошлось…

– А вы это «проходили» и зачет по способам извлечения гранат сдавали? – пошутил я.

– Я – выпускник Военно-медицинской академии, – не без гордости заметил он, – а там нас кое-чему научили. Теперь я в этой академии преподаю. В Афганистане уже два года, – продолжал он. – С профессиональной точки зрения, материал здесь, конечно же, уникальный, но… лучше бы его не было. Смотрите, сколько я выудил из тел смертоносного железа, – достал он пачку аккуратно пронумерованных пакетиков.

– Вот пули разного калибра. А вот укороченные – для бесшумной стрельбы. Ну а эти – от американской автоматической винтовки М-16 и израильского автомата «узи».

Это значит, что канал снабжения душманов оружием начинается в Вашингтоне и Тель-Авиве.

– Михаил Васильевич, а как поступают с трупами, которые не удалось опознать?

– Как ни прискорбно, но были случаи, когда родители получали останки не своего сына. Труп приходилось эксгумировать и отправлять по другому адресу. Но я считаю, что приемлем и другой путь: тех, кого не удалось опознать, не надо хранить в вагонах-рефрижераторах, как это делают сейчас, а торжественно предать земле.