Владимир Угрюмов - Дикий

Надеюсь, Лика встретит нормального хорошего человека, устроит жизнь, будет у нее крепкая семья. Я — это отработанный материал… Да и с Викой тоже странные складываются отношения. Тут, конечно, ни капли платонических страданий. Тут страдания, нет, тут не страдания, а битва! Битва, пардон, промежностей! Злая битва злых беркутов. Почему женщин так распаляет близость крови, убийства? Эта, в Киеве, — то же самое… Когда кончаются плотские радости, Вика меня часто раздражает. Эти ее мудацкие тряпки! Но как помощник Вика идеальна. Нервы — канаты. Оружие проносит так, словно это не оружие, а дорогая безделушка…

Выхожу из парка и бреду к тачке. Ежусь от холода. Сперва осень навевает грусть, а после просто замораживает. Сажусь в БМВ и включаю печку. Чем бы еще таким полезным для общества заняться?

Еду по рэкетирским адресам. Хочется проверить — есть ли такие дома на самом деле. Дома есть. Запоминаю подходы, отходы, дорожки, кусты, деревья, фонари. Если все это знать заранее, то хуже не будет. Может, и не пригодится, но хуже, это точно, не будет. Хуже и так некуда.

«Ну-ну, — бормочу себе под нос и рулю к дому, — захотели, ребята, много денег получить и сразу? На халяву хапнуть хочется? Ладно, поговорим с вами, как писал не помню кто, кажется Пушкин застреленный, поговорим с вами шершавым языком плаката».

Домой я возвращаюсь глубокой ночью. Все-таки приятно ездить по пустынному городу. Изредка проносятся таксисты. Никто автоматами не машет, гранаты не мечет. Все равно ставлю БМВ в гараж, чтобы случайные прохожие не сперли. Только собираюсь направиться к парадной, как ухо ловит неопознанный сперва звук, затем мозг расшифровывает: стон. Стон-хрип доносится из-за гаражей, которые выстроились во дворе рядком. Кто-то как раз и стонет-хрипит в конце ряда.

Выхватываю газовый ствол и делаю шаги вдоль. Делаю шаги вдоль гаражей и заглядываю в темные щели между ними. Зачем я это делаю — не знаю. Инстинкт. Опять я вижу в темноте. Но все равно это лучший способ получить пулю в лоб и — мозги вдребезги будут теперь у меня.

Стоны-хрипы совсем рядом. Щелкаю затвором и говорю в щель между гаражами:

— Не делать резких движений, выходить по одному. На выходе — лицом на гараж, упереться руками. Командую — пошел!

За гаражами у кирпичной стены стоны-хрипы прекращаются. Вижу что-то похожее на человеческие тела, но не могу разглядеть. Кто и сколько? Зарезали кого? Режут еще? Трахают, может? Может, я просто помешал!

В проеме между гаражей появляется фигура. Парень лет… Наплевать мне на его возраст. Он покорно встает спиной ко мне, упирается руками о ржавую гаражную дверь.

— Ноги! Шире! — командую ему, и он подчиняется.

Шлепаю левой рукой по карманам куртки, по штанам.

Оружия нет.

У кирпичной стены кто-то есть еще.

— Следующий! — командую.

Никто больше не выходит.

— Кто там еще? — спрашиваю у парня.

— Девушка, — мямлит тот.

— Понятно, — проговариваю и сильно врезаю ублюдку между ног.

Хотел получить в это самое место — получай. Парень хрюкает и валится на землю. Корчится. Получает еще ботинком по челюсти, затихает.

Пролезаю между гаражных стенок и наклоняюсь. На земле в светлом задравшемся пальто лежит девушка. Она без сознания. Перекладываю ствол в левую руку и стараюсь нащупать пульс на ее шее. Пульс есть. Подхватываю ее за плечи, приподнимаю и протискиваюсь с ней обратно.

Девушка начинает приходить в себя, хлопает испуганно глазами, но молчит.

— Стоять можешь? — спрашиваю.

— Могу, — еле слышно отвечает она.

— Тогда стой.

Она стоит.

Киваю на вырубленного ублюдка, спрашиваю:

— Он что тебе сделал?

Девушка делает глотательное движение, кашляет, подносит руку к горлу. Говорить ей еще трудно. Чуть не задушил ее, ублюдок.

— Он хотел меня изнасиловать, — говорит девушка уже более членораздельно.

Ё-моё, думаю, насиловать на морозе. Удовольствия — ноль. Человека можно задушить насмерть, а после лет пятнадцать получить. Могут и расстрелять. Ублюдок!

— Тебе врач нужен?

— Нет, — отказывается девушка, но я вижу, что она еле держится на ногах.

— Ты его знаешь? — киваю на ублюдка.

— Не очень, — бормочет девушка.

— «Не очень»! — начинаю я сердиться. — Что значит — «не очень»? Или знаешь, или нет.

Наклоняюсь и обыскиваю ублюдка подробнее. Документов никаких нет. Врезаю ему профилактически по почкам. Ублюдок и так вырубленный, но дергается.

— Давай отвезу тебя куда-нибудь, — предлагаю девушке. — К родителям, что ли.