Владимир Угрюмов - Дикий

— Сидеть! — кричу я, но тот все равно поднимается. Бледная морда. Женька орет бессвязно и стреляет атаману в грудь. Тут же сквозь рубаху проступает красная размазня. Женька спускает курок еще три раза — все, от стола отваливается покойник.

Женщины начинают визжать громче музыки, но и я ору громче блюза:

— Молчать! На пол! Всем на пол ложиться!

Бабы падают покорно, у одной даже платье лопнуло сзади. Второго атамана Женька мочит уже спокойно: в грудь и в голову. Один из местных бойцов прыгает к окну, но я же говорил: «Не двигаться». А он двигается. Получай, парень, пулю из пистолета «Макарова». Та перебивает мудаку позвоночник, — нет, такие мудаки долго не живут. А Женька тем временем успевает перезарядить пистолет и — аппетит приходит во время стрельбы! — мочит всех, кого видит перед собой. Леха стоит у нас за спинами и сечет обстановку, а я добиваю тех, кого завалил Женька…

Убегаю из зала, чтобы осмотреть этаж, — за спиной слышны смягченные глушителем выстрелы. Черт, сколько у него патронов? Что он, гад, лупит, как матрос Железняк… Осмотрев все закоулки этажа, возвращаюсь в зал… Затвор ТТ ушел в заднее положение, и Женька рассматривает его с недоумением — это в пистолете кончились патроны… Поворачиваю голову — и даже мне становится жутко. Женька расстрелял всех, и женщин не пожалел. Те лежат окровавленным красивым мясом. Мужики, мудаки, даже не сопротивлялись. Если б сразу и все на нас бросились… Нет, такого не бывает никогда, всегда стоят, как бараны… Птицы, нет, птица станет сопротивляться. Даже курица бегает, убегает, даже без головы убегает на свободу…

— Быстро собрать гильзы и пустые обоймы! — приказываю.

Леха опускается на корточки и начинает собирать, а Женька, оружейный мастер, продолжает стоять с пистолетом в руке.

— Музыку сделай потише, — приказываю ему, чтобы как-то вывести его из шока. Он вздрагивает и тянется к музыкальному центру.

Становится тихо. Еще блюз не кончился, а мы всех порубили в капусту, в твист энд шейк, мать их!

— Леха, считай гильзы. Должно быть тридцать две, — говорю я, беру Женьку за руку и увожу вниз. Не надо ему смотреть на мертвых. Никому не надо. Бифштекс — это результат. Мертвая корова — только работа. Свой бифштекс мы сегодня получили…

Смотрю Женьке в лицо.

— Как ты? — спрашиваю.

— Некоторых здесь не было, — отвечает он.

— Ну-ну, — трогаю его за плечо. — Хватит для первого раза.

Спускается Леха.

— Сколько собрал?

— Как и говорили, босс, — тридцать две гильзы.

Мы выходим во двор, проскальзываем мимо тачек-сирот к воротам, перепрыгиваем, бежим к машине.

Уже в машине, чуть отдышавшись, Женька заявляет:

— Надо б еще кое с кем поквитаться.

Я задумываюсь на минуту и соглашаюсь:

— Хорошо. Знаешь адреса?

Он знает — это совсем рядом. Мы едем по адресу и буквально через пару минут находим нужный дом. Не успеваем и из машины выйти, как ворота распахиваются и на улицу выезжает темная машина. Я сразу и марку не разобрал.

— Его тачка! — кричит Женька.

Я поднимаю револьвер и стреляю по боковому стеклу, целясь в водителя. За кустами фонарь на столбе. В его свете осколки вспыхивают бенгальским огнем. Двигатель воет, словно раненый, тачка резко поворачивает и втыкается в ствол дерева, растущего на обочине. Делаю контрольный выстрел по салону машины. «Пук, пук» — вот и весь звук от выстрелов. Прыгаю к машине, чтобы добить гада в голову…

За спиной стучит калитка. Оборачиваюсь. Грузная фигура прихрамывая приближается. Нас не видит, мудак, беспокоится — что с машиной случилось?.. Вытягиваю руки и нажимаю на курок. Щелчок есть, а выстрела — нет. Еще и еще жму — только курок щелкает. У меня свой уровень мудачества. Без патронов пистолет щелкать может, а вот стрелять — нет, не стреляет. Наконец громила замечает меня и обращенный на него ствол. Он начинает пятиться, поворачивается и бежит к калитке уже без всякой хромоты.

Коротко ударяет Лехин автомат, и бегущего подбрасывает, роняет прямо на калитку.

Женька уже заглянул в машину и кричит:

— Тот самый!

Запрыгиваем в тачку, и Леха давит на газ.

Летим по трассе в Джанкой. Этой ночью здешняя популяция людей несколько сократилась. Хотя какие это люди — беспредельщики! Но и Женька мочил народ без тормозов. Женщин убил, а так делать нельзя. Наверное, я мог что-то сделать, но не хватило времени все продумать. А тот, кто выбежал к машине, — брат водилы. И сам первый бандит в Евпатории… Главное, чтобы Женька умом не повредился. Такое случается. Живешь себе живешь, а тут — сразу десяток, хоть и мразей, но все-таки людей — наповал. А женщины — это ошибка… Я развалился на заднем сиденье и смотрю парням в затылки. Женька сперва дергается, тараторит нервно, хватается за сигареты, Леха ему отвечает спокойным басом: «Нормально, все путем». Нормально или нет — время покажет… Летим по шоссе, словно ночные птицы.