Владимир Угрюмов - Дикий

— Они. Да-да, они, они.

— И это хорошо. Правильно.

— Больно народу много. Может, стоит подождать, пока толпа разъедется?

— Я же тебе говорил! — кричу шепотом. — Думать следовало раньше! А теперь надо работать. Радуйся, что они в кучу собрались. Нам не надо будет за ними по городу гоняться.

— Хорошо, я готов. Честно.

Возвращаемся к машине. Леха ничего не спрашивает, только смотрит вопросительно. В двух словах рассказываю — он понятливый. Выкуриваем по сигарете и идем обратно к дому по дорожке. Слышу, как Леха за спиной передергивает затвор автомата. Я достаю из заднего кармана джинсов глушитель и не останавливаясь наворачиваю на ствол револьвера, затем досылаю патрон в патронник «Макарова», ставлю на предохранитель. Несколько не доходя до «паханского» дома, останавливаемся, и я показываю Женьке, как ставится ТТ на предохранитель курком. На Женьку я не рассчитываю особенно. Да мы и с Лехой справимся.

Подходим к воротам. Они хоть и стальные, но довольно низкие. Хотя бы колючей проволокой поверху обмотали!

— Делай как я, — шепчу и прыгаю на ворота.

Вот и собака слева на цепи. Успевает тявкнуть только раз, получает животное пулю в лоб и умирает. Прости, зверь, это лишь естественный отбор.

Быстро меняю стреляную гильзу на патрон и спрыгиваю с ворот во двор. Парни приземляются за мной. Хоть и светло во дворе, да пусто. Перебегаем освещенное пространство и прижимаемся к стене. Вдох-выдох, выдох-вдох. Всего две ступеньки перед дверями. Ручка в двери латунная, литая, приятная, теплая на ощупь, похожая на рукоять казацкой шашки. Но шашек не будет. Не будет стрел и копий… Дверь-то открыта! И здесь мудаки девяностодевятипроцентные!

За дверью что-то вроде большой прихожей. Пусто. Сверху доносится музыка. Лишь пара секунд у нас оказалась, чтобы осмотреться. Слева из коридорчика появляется какой-то громила — стреляю ему в лоб. Башка разваливается на две половины, и так, без башки, громила сползает по стене на пол.

— Хорошие глушители делаешь, — бормочу я, а Женька за спиной только нервно дышит, громче, чем выстрел с глушителем.

Сворачиваем по коридорчику влево и оказываемся в небольшой комнатке с диваном, телевизором и журналом «Плейбой» на журнальном столике. Тут, видно, охрана отдыхает. Мудаки девяностодевятипроцентные. На диванчике лежит рубаха из тонкой белой ткани, и я рву ее пополам.

— Повяжи на лицо, — приказываю Женьке.

Тот повязывает. Повязывает и Леха. Нахожу белую косынку и повязываю ее на лицо себе. Какое-то «белое братство». Какое еще «белое братство»? Чушь.

— Зачем это надо? — бубнит из-под повязки Леха. — Все равно всех валить.

— Затем! — бормочу. — Ты что — станешь убивать женщин? Или детей?

— Понял, босс.

Выходим из комнатки в коридор и осматриваем первый этаж. Пальцы наши лежат на курках. Нажимать легче, чем ждать. Внизу никого нет. От людей остались следы — окурки в хрустальных пепельницах, кожаная куртка, лежащая на столе, надкушенное яблоко, лежащее на куртке… Но людей нет.

Дом огромный. Главное — не заблудиться. Кажется, наверх ведет только одна лестница. Стараемся не скрипеть. Поднимаемся.

Снимаю пистолет с предохранителя. На втором этаже квадратная площадка перед открытыми стеклянными дверями. Останавливаюсь, поднимаю руку, и парни останавливаются за мной. На площадке темно, а в зале света до хрена. Там я вижу кучу людей, сидящих за роскошным столом с фужерами, шампанским, зарезанным и зажаренным поросенком поперек стола, много молодых еще мужчин, несколько девиц с ними, лет по двадцать девицам. Вот женщина средних лет с сединой в волосах, с седыми серебряными украшениями на шее и пальцах. Говорит она что-то, улыбаясь. Кому говорит? Пара мужиков в летних пиджаках. У одного шрам, кажется, над бровью. Атаманы местные, вот они… Все это я прочитываю взглядом за одну секунду.

— Гоу, — говорю сам себе и впрыгиваю в зал.

Двумя ладонями держу «Макарова» и направляю на стол. Кричу, чтобы никто не пытался рыпаться. Леха уже проскочил в дальний конец зала и поднял автомат. С автоматом и тряпкой на лице он похож сразу на Рембо I и на Рембо II. Голоса за столом стихают, они просто затыкаются. Привыкли, поди, в других стволами тыкать, а на себе этой науки еще не проходили… Я подхожу к музыкальному центру и поворачиваю ручку громкости до упора. «Явись ко мне смысл мате-ерии», — поет низкий мужской голос в блюзе. Будет сейчас блюз. Твист и шейк одновременно… Женьку вижу боковым зрением. Зря дал ему ТТ с патронами. Его просто колотит, пистолет в руке ходуном ходит. Один из атаманов начинает медленно подниматься из-за стола.