Сергей Зверев - Битва за воздух

Городок Пневы показался минут через десять. Ярко освещенный, он возник сразу за очередным поворотом трассы. Сергеев с ходу, чуть сбросив скорость, вырулил на боковое ответвление дороги и понесся по крайней улице, следуя указаниям хакера и одновременно выбирая наикратчайший маршрут к указанному адресу: красная точка мерцала в районе центра.

Навстречу неслись желтые круги фонарей, мелькнуло несколько испуганных машин, пара магазинчиков по левому краю, перекресток с резко притормозившим грузовиком. Судя по всему – в такое время суток у поляков не принято гонять по населенным пунктам с большой скоростью, вдобавок игнорируя светофоры.

– Смотри-ка! – Батяня указал на непонятную мерцающую точку, уходящую в ночное небо, что взлетела прямо из центра. – Неужто ракету выпустили?

Сергеев притормозил, выскочил из кабины, недолго всматривался, остальным тоже представилась возможность наблюдать, как огонек стартовавшей ракеты быстро уходит в небеса, становясь все меньше и меньше, пока совсем не пропал.

Разведчик запрыгнул на сиденье, принялся набирать номер на телефоне. Заодно напяливал бронежилет. Выругался:

– Запустили, суки!

Одновременно тронулся с места, но уже не так быстро. Чуть спустя прокричал в трубку несколько фраз, отбросил телефон и вновь вжал педаль газа в пол. Не удержался от восклицания:

– Порву козла!

Микроавтобус ловко вписался в поворот и понесся уже к центру. Андронова все так же не отрывала глаз от компьютера, отслеживая любые изменения. Свешников вполне справился с бронежилетом, теперь сидел и сжимал в руках автомат, костяшки пальцев побелели от напряжения. Лавров мысленно представил, что скажет генерал по поводу третьего теракта, поморщился и постарался сосредоточиться – лишние мысли были ни к чему, вся лирика – после. Потом – хоть трава не расти, но сейчас главное Арийца поймать. По идее, он не должен ожидать прибытия гостей, на чем и попадется.

– Приготовились! – Сергеев указал рукой на небольшое двухэтажное здание, что располагалось посреди аккуратно подстриженных каштанов на довольно внушительной площади. Всю территорию огораживал невысокий каменный заборчик, в окнах горел свет. Поблизости, прямо в воротах, стоял фургон-близнец, точно такой же был и у Збынека, и на складе в Варшаве, и в Познани. Похоже, у Арийца таких тачек не меньше десятка.

Резко затормозив, Сергеев ухитрился на ходу развернуться и перекрыть выезд фургону. Ухватив автомат, выпрыгнул наружу, застегивая крепления броника до конца. Занял позицию возле фургона, предварительно осмотрев кабину и внутренности. Подал знак, что все чисто.

Десантники рванули дверку в сторону, вывалились из микроавтобуса, занимая позиции: капитан – слева, Батяня – справа. Андронова проворно выскользнула с переднего сиденья, подбежала к краю ворот и взяла на прицел подступы к дому.

Капитан прижался к стене возле входной двери, проверил окно, махнул рукой. Сергеев, более подходящий для выбивания препятствия, разбежался и со всего маху врезался в дверь. Та в результате с сухим треском рухнула внутрь, подняв облако пыли. Батяня прыгнул следом, готовый в любой момент открыть огонь, сразу же распластался на полу, избегая очередей навстречу.

Взгляду предстало довольно просторное помещение, лестница на второй этаж, два боковых коридора.

Батяня прижал микрофон, поднимаясь:

– Наталья, контролируй улицу. Мы втроем осмотрим дом.

– Поняла.

Сквозь оседающую пыль ворвался Свешников, взял на прицел левый коридор и лестницу. Сергеев к этому времени уже следил за правым коридором. Двинулись влево, вышибая двери и осматривая помещения.

В доме, что странно, никого не оказалось, все комнаты были пусты. Создавалось ощущение, что все обитатели попросту смылись через черный ход какой-нибудь, едва к воротам подскочил белый микроавтобус. Включили везде свет и смылись.

Андронова через несколько минут сообщила:

– Не нравится мне все это, надо бы уходить. Даже в окнах соседей свет начал включаться, как бы в ловушку не попасть. Да и свидетели лишние, наверняка кто-нибудь на камеру снимет.

Лавров выглянул в окно второго этажа; происходящее действительно настораживало.

– Ладно, уходим. Мне это самому не нравится.