Сергей Зверев - Бункер

Печально. Вздохнув, возвращаюсь в свой отель, беру сумку с неизменным отпускным набором: ластами, маской и миниатюрным французским аквалангом, выполненным в виде удобного рюкзачка с фонарем и ножом в комплекте. Итопаю на берег моря, вновь восстанавливая события двухдневной давности…

Далее по плану Горчакова следовало своевременно обнаружить субмарину и подкорректировать положение мины. Для этого Устюжанин, Жук и Фурцев выстроились цепью, перекрыв фарватер, я с четырьмя оморовцами остался возле мины. Между двумя группами было около сотни метров– вполне достаточно, чтобы успеть перетащить наш «якорь» на несколько метров вправо или влево.

Ждать не пришлось– сигнал от находящегося по центру фарватера Устюжанина, поступил почти сразу. «Женя, «рыбка» двигается строго посередине!»– прокричал он.

Чугунная секция тоже лежала посередине, так что мы просто переместились к середине троса, готовясь во всеоружии встретить поспешно покидавших нашу страну «археологов».

Субмарина появилась из зеленоватой мути чуть правее нашей засады. Мы немного подтянули трос, позволив ему проскользнуть между корпусом и острым наконечником левой гондолы.

Послышался сильный скрежет. Трос натянулся струной, мина нырнула к субмарине и стукнула нижней частью по ограждению рубки. «Рыбка» застопорила ход и, протащив минный «якорь» по дну, остановилась.

Выполнив свою работу, морские саперы направились к буксиру, ну а я рванул к кормовой части, опутывать гребной винт пятиметровым куском тонкого стального троса, взятого напрокат у того же Егорыча…

Я обосновался на старом месте галечного пляжа. На пустой сумке лежит полотенце, светлая кепка с футболкой, темные очки и резиновые шлепанцы. Сам же, наслаждаясь пребыванием в теплой и удивительно чистой воде, любуюсь красотами местного дна…

Увы, от воспоминаний никуда не деться– должно пройти некоторое время, чтобы яркие картинки померкли и распылись в мутное пятно. Тогда вернется покой и страстное желание ощутить себя в центре новых приключений. Апока необходимо отвлечься, забыться, отдохнуть.

Дно ровное до глубины пяти метров, дальше от берега появляются замысловатые складки, поражающие разнообразием красок и обилием жизни. Здесь и раковины, и кораллы, и мелкие юркие рыбешки. Красота, да и только!..

Я наслаждаюсь, а в мое расслабленное состояние вновь вторгаются картинки из предельно насыщенного событиями последнего дня командировки. Картинки вторгаются без спроса, без предупреждения– сами собой.

После поимки субмарины следовало незаметно исчезнуть из-под воды, чтобы «археологи» не заподозрили подвоха с наполовину обезвреженной миной. Мы исчезли, поднялись на борт буксира и принялись ждать…

Волнуясь, автор гениального плана расхаживал по узкой палубе, изредка подходил ко мне и задавал всевозможные вопросы, касающиеся обитаемости и живучести подводных лодок. Мне в который раз приходилось его успокаивать, объясняя разницу между полноценной субмариной, в отсеках которой можно отсидеться в течение нескольких недель, и крохотным подводным судном с ограниченным запасом воздуха. Он соглашался, остывал, а спустя пару минут опять принимался нарезать круги по палубе…

Голова одного из «археологов» появилась на поверхности примерно через полчаса. Мы прыгнули в шлюпку, быстренько вытащили его из воды и доставили на буксир, где им вплотную занялись Горчаков с майором местного Управления ФСБ. Мы же отправились на дно фарватера для осмотра плененной субмарины.

Пока оморовцы отцепляли мину и возвращали ее в глубокую бухту, мы нашли в затопленной кабине тело убитого выстрелом в затылок пилота, подробную карту и два комплекта оружия. По бокам подлодки в бугельных аппаратах вместо торпед были прицеплены грузовые гондолы, под завязку набитые цинковыми коробками из-под старых немецких патронов. Одна из них была вскрыта, и мы прихватили ее на поверхность.

На борту буксира Горчаков отодвинул крышку и достал одну из бархатных подложек с тремя десятками золотых перстней, усыпанных крупными бриллиантами.

Через пару часов подошло специальное судно, оборудованное мощным краном, и началась подготовка к подъему «Зеехунда».

Ну а мы, закончив операцию, засобирались домой…

К полудню газ в баллонах закончился, я подустал от воспоминаний и подводных заплывов. «Самое время полежать на бережку, погреться на солнышке, подремать», – решил я, упав на расстеленное полотенце и накрыв лицо бейсболкой.