Сергей Зверев: Бункер

Надев очки, пассажир авто прищурился и… улыбнулся, признав старого садовника, всегда и повсюду сопровождавшего своего хозяина.

Садовник открыл ворота и жестом пригласил гостей въехать на крохотную территорию перед домом.

– Какого черта Рауфф его держит?! Он же еле волочит ноги! – проворчал крепыш, вернувшись и усевшись за руль.

– Старость сентиментальна, – проскрипел с заднего сиденья пассажир. – Ктому же привычки имеют свойство изменять характер. Утебя, Вальтер, еще будет время это понять.

– Надеюсь, господин Руст…

Автомобиль занял площадку перед гаражом; здоровяк Вальтер выскочил из салона и, открыв заднюю дверцу, подал руку тучному старику. Тот неспешно высунул ногу, нащупал массивной тростью гравий и тяжело выбрался наружу.

– Прошу, господа, – поклонился садовник. – Хозяин давно ждет вас у водоема…

Вальтер взял старика под руку и повел вдоль светло-бежевой стены к заднему двору…

Несмотря на скромные размеры, двухэтажный особнячок выглядел свежим и добротным. Небольшой прямоугольный участок поражал ухоженностью и порядком: ровно подстриженные газоны, цветастые клумбы, чисто выметенные дорожки. Вцентре заднего двора в лучах полуденного солнца поблескивал овальный водоем, края которого украшали природные камни.

Хозяин сидел на деревянной лавочке у ближнего бережка водоема. Очем-то задумавшись, он разминал в ладони вчерашний хлеб. Всякий раз, когда крошки падали в воду, поверхность вскипала– стайка декоративной форели устраивала пиршество…

Подойдя к лавке, крепыш Вальтер тихо окликнул:

– Господин Рауфф! Бригадефюрер!

Хозяин не шелохнулся. Тогда за дело взялся толстяк Руст: подняв трость, он постучал по спинке деревянной лавки и громко позвал:

– Очнитесь, Кристиан!

Тот поднял голову и пару секунд смотрел на визитеров отсутствующим взором утерявших цвет глаз…

Сейчас он мало напоминал подтянутого и энергичного нациста, изобретавшего по приказу Генриха Гиммлера механизмы смелых и головоломных операций по спасению многочисленных ценностей, награбленных гвардией СС. Редкие седые волосы вокруг большой проплешины, дряблая кожа, изрядно «приправленная» пигментными пятнами, трясущиеся руки… Прямой нос с едва заметной горбинкой да волевой прямоугольный подбородок– вот и все, что осталось от молодого Кристиана Рауффа.

– А, это вы, – вернулся он в реальность. – Приветствую вас, Руст. Акоторый час?

– Полдень. Мы же договаривались встретиться в полдень! Разве вы забыли?

– Да-да…

– В какой жуткой глуши вы поселились, Кристиан! Мы проехали от Сантьяго почти пятьсот километров и успели трижды заблудиться, пока разыскали ваш дом в этой деревне!

– Это хорошо, – скривил старик тонкие губы в усмешке. – Чем труднее найти мое новое пристанище, тем спокойнее я проживу отпущенные Богом годы. Прошу в дом– там нас никто не услышит.

Трое мужчин обошли боковой дорожкой особняк, медленно поднялись по каменным ступеням крыльца и скрылись за скромными дверьми…

Внутреннее убранство особняка выглядело не роскошно, но вполне благообразно, аккуратно и чисто. Вотделке помещений первого этажа не использовались редкие сорта древесины, как это было в Байя-Бланке. Однако и здесь по стенам висели картины в толстых багетах и витиеватые серебряные канделябры; в тон произведениям искусства была подобрана массивная мебель и плотные гардины. Вуглу потрескивали дрова в камине, а из кухни доносились привлекательные ароматы свежеприготовленного асадо и выпеченного альфахора.

Гостиная занимала добрую половину первого этажа. Вее уютное нутро и пригласил гостей Рауфф.

– Вы отлично устроились, Кристиан, – огляделся Руст.

– Не жалуюсь, – кивнул старик. – Ивсе-таки я скучаю по дому в Байя-Бланке и особенно по аргентинской кухне.

– А Парагвай, где вам пришлось ждать чилийской визы, не понравился?

– В Парагвае жаркий климат. Ктому же Асунсьон– слишком большой и шумный город. Ая, знаете ли, привык к тишине.

– Да, в нашем с вами возрасте лучше ничего не менять…

Заметив интерес гостей к аппетитным запахам, Рауфф довольно проворчал:

– Лучшая говядина делается в соседней Аргентине, но готовить ее умеют только в Чили. Прошу вас. Располагайтесь…

– И все же вы верны традициям, бригадефюрер, – заметил молодой Вальтер. – Внутри может быть что угодно, но снаружи– исключительно скромность.

– Я прожил почти сто лет и давно понял элементарную истину: чем меньше привлекаешь внимания, тем больше шансов умереть своей смертью в мягкой и теплой постели…