Сергей Зверев - Бункер

После обеда распаковываем сумки и готовим к работе снаряжение, ночью у нас не останется для этого времени.

Вода в реке теплая– как-никак разгар лета, поэтому вместо тяжелых и неудобных гидрокомбинезонов мы привезли легкие раздельные костюмы из неопрена. Развешиваем их на дверки шкафов. Проверяем дыхательные аппараты, клапана, баллоны; протираем специальным составом маски и подсоединяем их к ребризерам, собираем автоматы.

Около часа отнимает теоретическая подготовка к операции. Александр расстарался и проволок нам несколько фолиантов по гидрологии, гидрогеологии, геоморфологии реки Преголь, а также данные геофизических исследований ее дна с помощью эхолотов и магнитометров.

Оставшееся время до начала операции мы отдыхаем, смотрим телевизор, болтаем, ужинаем…

Около полуночи в каюте появляется Александр.

– Шлюпка к отходу готова. Минут через сорок можно отходить, – извещает он с таким серьезным видом, будто нам предстоит пыхтеть на веслах как минимум до соседнего континента.

Признаюсь честно: спускаясь во всем снаряжении с борта буксира в шлюпку, я абсолютно не верил в продуктивность нашей миссии. Ну что можно найти у основания бетонного парапета набережной на относительно небольшой глубине?

Ширина реки в районе Калининграда не превышает восьмидесяти метров. Правда, глубина судоходного фарватера местами доходит до шестнадцати метров, что довольно прилично для скромной речушки. Дно в основном ровное, состоит из песка, но встречается заиленное.

– Какова глубина у набережной? – спросил я пожилого капитана.

Тот со знанием дела ответил:

– Небольшая. Метра четыре, что позволяло моему буксиру подходить вплотную к парапету. Но бывают и приямки до пяти-шести метров. Оттуда мы лет тридцать назад судака таскали, щуку с сазанами. Аеще вот таких сомов!

И он развел ручищи на максимально возможную ширину.

Его восторженные воспоминания меня не убедили. Сомов можно сколько угодно таскать из ям, однако на общую картину данный факт не влияет. Ручей, он и есть ручей. Даже обидно, что генерал Горчаков поручил моему «Фрегату» подобное задание.

Оттолкнувшись от корпуса буксира, садимся с Михаилом Жуком на деревянную лавочку. Два матроса налегают на весла. По словам Алексея, нарушать первозданную тишину балтийской ночи шумом лодочного мотора не рекомендуется. Ладно, нельзя так нельзя.

Молча любуемся огнями ночного города…

– А как быть с фонарным светом? – спросил я при подготовке Александра.

– Не понял вопроса, – честно признался он.

Приходится объяснять на пальцах:

– Свет горящих под водой фонарей будет виден на поверхности. Глубина-то здесь плевая, понимаешь?

– Да, это я не учел, – кусает он губы. – Ладно, что-нибудь придумаем…

Не знаю, что он намерен придумать, но, проверив под водой дыхательный аппарат и включив фонарь, я ощутил себя голой моделью на подиуме. Шлюпка колышется на мелких волнах под мостом, куда почти не проникает освещение уличных фонарей, и мутноватые пятна фонарного света, пробивающиеся из-под воды, наверняка выглядят с набережной порождением мистики или внеземной цивилизации.

– Арнольдыч, нас видно метров за триста, – подливает в огонь маслица напарник.

– Пошли ближе ко дну…

Мы уходим на глубину. Впробном погружении мы решили обойтись без связи. Так, на всякий случай. Зато я прихватил навигационно-поисковую панель– как знать, вдруг пригодится?.. Однако невозможность ее использования в акватории мелкой реки с замусоренным дном стала очевидной, едва загорелся экран. Яневольно зажмурился от обилия ярких засветок. Гидролокатор кругового обзора высвечивал весь хлам, находящийся на дне, и я поспешил выключить бесполезный аппарат…

Вода в реке ужасно мутная. Видимость не превышает трех-четырех метров, и это дает некоторую надежду сохранить наше инкогнито.

Глубина фарватера под мостом приличная. Идем в восточном направлении, приближаясь по касательной к северному берегу реки, одетому в бетонный парапет. Фарватер остается позади, дно постепенно поднимается.

Проплыв сотню метров, мы «втыкаемся» в резкий подъем подводного рельефа.

– Набережная, – освещая лучом бетонное основание парапета, подсказывает Михаил.

Глубина здесь опять плевая– не более четырех метров. Прижавшись к самому дну, приступаем к осмотру…

Обследуя дно, мы прошли около двухсот пятидесяти метров. Оставалась последняя сотня.