Иван Сербин - Скальп врага

— Ничего не меняется, — покачал головой тот.

— А как ты хотел? — холодно поинтересовался Лемехов. — Соскочил и сразу отмылся добела? Забыл прежнюю жизнь, как страшный сон? Нет, родной, так не бывает.

— Уж с вами забудешь. Нет-нет да и напомните, — помрачнел Мелех. — А ведь я не при делах теперь.

— Ты овец на жалость разводить будешь, — поморщился оперативник. — А мне жалобы не нужны, мне информация нужна. Конкретная. Кто, когда, где и за сколько.

— Вам-то зачем? — взглянул на него из-под бровей собеседник. — Наркотой ОБНОН вроде занимается?

— Не твоя забота. Ты рассуждай поменьше, спокойнее спать будешь.

Мелех вздохнул, понизил голос до шепота.

— В общем, начальник, катался такой базар, что объявились в городе люди реальные, на мочилово серьезное настроенные. Кто они, откуда, под кем ходят — мне неизвестно. Да и не только мне. Слыхал я, братва пыталась на них выйти, только все без мазы. Они, чуть что, концы рубят.

— Что, совсем никаких наколок на них нет? — не поверил Лемехов. — Не бывает такого, Мелех. Хоть кто-то что-то да должен знать. Может, ты плохо слушал? Невнимательно?

— Уж повнимательнее, чем вас, — вдруг окрысился тот. — У нас недослышь — враз без ушей останешься.

— Ладно, ладно, успокойся, — Лемехов откинулся на стуле, подумал. — Как думаешь, не могла всю эту кашу одна из крупных бригад организовать? С понтом, чужие работают, а на самом деле свои.

Мелех пожал плечами.

— Откуда мне знать? Если и так, об этом на каждом перекрестке звонить не будут.

— Я в том смысле, что не могли ли это Крохины парни затеять?

— А зачем? — озадачился Мелех. — Их бригада и так кого хочешь придавить может.

— Ну, эти… «чужаки», они ведь беспредел творят, с них спросится, а тут все шито-крыто. Кроха половину пап перемочит и на куски их насядет, а потом вчистую от всего отмажется, еще и героем себя выставит. Мол, воевал, победил, все законно, по понятиям.

— Ему и своих кусков с головой хватает, — задумчиво протянул Мелех.

— Деньги — не дерьмо, много не бывает.

— Это верно. Да только, если по уму говорить, Кроха не первый день землю топчет. Захотел бы он Ляпу подмять — нашел бы повод. Кроха — бобер хитрый, жизнью битый.

— Так ведь и на старуху проруха бывает, — возразил оперативник. Мелех только плечами пожал. — Ладно, может быть, ты и прав, — Лемехов откинулся на стуле, наклонил голову к плечу. — А может, я. Жизнь нас рассудит.

Он снова повернулся к окну. И внезапно почувствовал укол тревоги. Из главного вокзального выхода выкатились четверо. Трое бойцов — упругие, с мощными фигурами, накачанными шеями и могучими руками, а следом за ними поспешал… Манила собственной персоной. С такого расстояния Лемехов не мог разглядеть толком его лица, но двигался «папа» быстро, с той тщательно скрываемой и потому едва различимой суетливостью, которую можно угадать только в людях серьезных, авторитетных, когда они сильно взволнованны. Следом за Манилой по ступенькам сбежал Челнок. Лемехов насторожился еще больше, потянул шею, даже слегка привстал. Челнок был из самых приближенных к Крохе людей. Как говорят, «стоящим справа». Знать, случилось что-то по-настоящему серьезное.

— Чьи бойцы, Мелех? — спросил он, не отрывая взгляд от окна. — Вон те трое, у «Паджеро»?

Мелех подался к окну, близоруко прищурился.

— А я вижу, начальник? Совсем слепой стал, очки пора заказывать.

— Зато я зрячий, — пробормотал Лемехов, отодвигая стул и поднимаясь. — Значит так, молодой человек, на этом интересном месте мы с вами нашу профилактическую беседу прервем. Я заскочу еще раз, через пару дней, и мне очень хотелось бы, чтобы вы мне дали информацию. Информацию, а не ту баланду, которой сегодня потчевали. Покрутись, пошевелись, подумай, посмотри, послушай. А не то я сильно огорчусь, и возникнут у вас такие напряги, какие до сих пор и не снились. Понятно излагаю?

— Уж куда понятнее, — проворчал Мелех.

Следом за Челноком из вокзала торопливо выскочил бригадир-«билетчик». Дородный старик в приплюснутой кепке, сандалиях, потерханных брюках и военном кителе с целым ворохом медалей на бочкообразной груди.

В руке старик держал покрытую лаком сучковатую палку-трость.

Лемехов выскочил на улицу, быстрым шагом направился к вокзалу. Навстречу ему так же торопливо шагали люди. Одни молчали, другие возбужденно переговаривались.

Оперативник не уловил многого, понял только, что нашли кого-то — то ли раненых, то ли убитых.

Краем глаза он заметил, что Челнок, уже забираясь на заднее сиденье джипа, достал мобильный. Выражение лица его было крайне мрачным. Иномарка резко отвалила от тротуара. Мелькнула за стеклом напряженная физиономия Манилы, каменная, с заострившимися скулами.