Андрей Воронин: Умереть, чтобы воскреснуть

Первый досадливо поморщился — как это ему не пришел в голову такой сервис.

— На хату не полезу, не хочу вас подводить, — думая о своем, ответил Слепой. — Впаяют вам потом за соучастие. А где еще можно? Куда вчера облава не совалась?

— Везде, блин, шманали. Как будто здесь не Подмосковье, а Чечня.

— Вначале без собак, потом с собаками. И все тряпку им какую-то давали нюхать.

— Откуда быстрей всего вышли? — спросил Сиверов.

— Из бывшего клуба. Там же склад фирмы — частная, блин, собственность. То ли прокладками забит, то ли памперсами. Двери стальные, решетки на окнах. Эти, в камуфляже, стали замок сбивать, а сторож аккурат через дорогу живет. Прибежал руками махать — нельзя без согласия хозяина. Пока хозяин не прикатил, выставили охрану. Потом он сам открыл своим ключом. Глянули вместе с ним за пару минут, извинились за беспокойство и дальше поперли.

«Клуб? А почему бы нет? — подумал Глеб. — Мог Веденеев просчитать эти события? Запросто мог».

Он внезапно попрощался с мужиками, якобы почуяв признаки опасности. Посетовал, что не может сейчас долго торчать на виду, но предложения их обязательно обдумает.

Клуб стоял недалеко, в ста с небольшим метрах, окруженный небольшим сквером с десятком лип. Сиверов рванул туда как под обстрелом: низко пригнувшись, короткими перебежками от кустов до кустов. Несколько раз на него залаяли дворовые собаки.

Важно не опоздать. Плевать, что «хвост» болтается где-то здесь рядом. Пусть даже Звонарев узнает в самом ближайшем времени об интересе Глеба к складу — если не терять ни минуты, можно все успеть. Как только Веденеев избавится от бремени заложников, остальное дело техники. Вдвоем они выберутся из любого кольца без единого выстрела, спецназу останется только поаплодировать вслед.

Оказавшись возле бывшего клуба, Слепой легко вскрыл запасной выход — на такой случай он всегда имел в кармане пару стальных инструментов из арсенала зубного врача. Он не позволил сработать нехитрой сигнализации — ничто не нарушило подмосковной тишины, разморенной жарой.

Коридоры и комнаты в самом деле были забиты коробками с импортными гигиеническими принадлежностями. Сиверову хватило пары минут, чтобы убедиться: спецназ вчера не ошибся, в клубе действительно никто не прячется.

В это время Веденеев с заложниками теснились в крохотном помещении другого клуба в поселке Суханове за двенадцать километров от Федюкова. В клубе когда-то затеяли ремонт, потом бросили и забили досками вход в левую пристройку-флигель, чтобы известковая пыль не разносилась по всему зданию.

Вчера вечером Олегу показалось, что клуб закрыт. Скоро, однако, донеслись старушечьи голоса и шарканье ног. Местный хор начал то ли репетицию, то ли занятие. Женщин было не меньше дюжины, руководитель хора почему-то предпочитал не народные песни, а репертуар Михаила Боярского. Дениса чуть не вывернуло наизнанку, когда дребезжащие голоса, безбожно фальшивя, затянули:

— Городские цветы, городские цветы…

Он старательно затыкал уши, но помогало плохо;

— Что угодно, только не это. Этого я не выдержу.

— Тихо, — приказал Веденеев. — Больше ни звука, говорю только я.

В первый момент он даже улыбнулся нелепости самодеятельного пения именно здесь, рядом с измотанными грязными заложниками. Именно сейчас, когда он понятия не имеет, как дальше быть.

— Городские цветы, городские цветы, навсегда завладели вы сердцем моим, — увлеченно выводили старушки.

Потом послышались другие голоса — мужские, отрывистые вперемежку со звонким лаем. По лицу Вероники капитан заметил, что она панически боится овчарок: если собака поблизости, горе-адвокатша может запаниковать.

Но овчарки не должны были ничего почуять.

Веденеев выбрал флигель именно потому, что за окнами разрослись самосевом когда-то высаженные флоксы. Их запах висел снаружи и просочился внутрь, забив даже запах известки.

Тяжело забухали шаги, хор прервался. Старухи стали возмущаться. Кто-то тихо роптал, кто-то громко ругал спецназовцев.

— Да еще живоглотов своих привели, нашли где обыск с овчарками устраивать!

Спецназовцам предъявили все претензии: за высокие коммунальные платежи, за малые пенсии.

Они сунулись во флигель, но никого не увидели — Веденеев запрессовал заложников в крохотную комнатушку непонятного назначения с ободранными обоями.

Старухи стали ворчать, что люди в камуфляже сейчас разнесут грязь. Те запустили внутрь овчарку, ослабив поводок. Огромный изжелта-серый зверь ничего не учуял, и бойцы не стали понапрасну терять время.