Андрей Воронин: Умереть, чтобы воскреснуть

— Здравствуйте, товарищ подполковник.

— Здравствуй.

Присев на стул, он огляделся по сторонам, оценивая палату.

— Как тебе здесь? Персонал, уход?

— Нормально.

— Так иногда случается. Свои по ошибке стреляют по своим.

— Знать бы наверняка, мы бы сдались. Я засомневался — вдруг это Максимовы «охотники».

— Тебя, как ты догадываешься, приняли за капитана.

— Догадываюсь.

— Хочешь спросить, как они там оказались?

Сейчас у нас на Лубянке сложная ситуация. На руководство давят в связи с этим делом. Отсутствие результата недешево нам обходится. Вот они и задействовали людей без моего ведома. Причем далеко не вчера и не позавчера. Опрашивали народ по всему Подмосковью, анализировали информацию и в конце концов вышли на объект 149А. Представляешь мое состояние, когда я обо всем узнаю? После такого впору рапорт об отставке писать.

Он хрустнул пальцами и покрутил на безымянном тонкое обручальное кольцо.

— На самом деле здесь ничего личного, никакого недоверия ко мне. Это мода у нас такая: назначать ответственного, а потом действовать через его голову.

— Что теперь?

— Тебя я кое-как отстоял. Слава богу, тебе хватило ума никого не ранить. Вот с Веденеевым проблем прибавилось. Если сообразит, что на объект нагрянули свои, его доверие к ФСБ резко пойдет на убыль. В том числе и ко мне. А ему сейчас как никогда нужна помощь. Во время всей этой кутерьмы Мирону Митрохину удалось сбежать. Он уже повидался с родителями, я даже не знаю, куда они его пристроили до завершения всей истории. Но меня не Мирон волнует, а остальные.

Веденеев мог взбелениться. Пусть он бывший наш сотрудник со стажем. Неважно — имея дело с заложниками, в любом случае влезаешь в волчью шкуру, и она местами начинает прирастать к коже.

— Неужели отыграется на остальных? — с трудом проговорил Слепой.

Он вспомнил капитана, прижатого к полу. Уже тогда веденеевское самолюбие было основательно уязвлено. Дальше — больше…

— Начнет прессовать, радикально пересмотрит режим содержания. Нужно срочно выйти на контакт. Раньше мы с ним регулярно сверяли часы, а теперь он молчит.

— Я уговаривал его отдать заложников без всякого выкупа. Наполовину, кажется, убедил.

— Но теперь, после бегства Мирона, все насмарку.

Глеб не стал спорить.

— Его сейчас активно ищут все, — встав со стула, Звонарев стал мерить палату шагами. — Максим и его братия, там людей хватает. Ищут наши: по приказу тех высоких начальников, что не хотят для себя неприятностей в еще более высоких кабинетах. Я уже фактически побоку, хотя никто меня не отстранял.

— Надо внушить Веденееву, что дело зашло слишком далеко. Удобный момент упущен, сейчас ему ничего не отхватить. Даже если он отпустит заложников, он может считать себя удовлетворенным: нервы мидовцам потрепал по полной программе. Надо сказать ему об этом, остудить. Кроме нас с тобой, некому. У тебя чутье, ты его найдешь.

Вместе подберем нужные слова.

— А потом? Какую вы ему нарисуете перспективу?

— Это отдельный, самый весомый аргумент.

Если он тихо сидит год, наглядно доказывает, что со всеми загибами покончено, его можно будет пристроить под дипломатическую крышу — в посольстве где-нибудь на Кубе или в Северной Корее.

— С трудом верится.

— Я с самого начала вентилировал вопрос с МИДом.

— Это было вначале. А теперь вы сами-то верите?

Может, не слова Звонарева давят, а его навязчивый хруст пальцами и покручивание кольца.

Нервничает подполковник и даже не пытается скрывать.

— Отправить его подальше, к черту на кулички. Для него это будет лучшим выходом. Только надо спешить.

У Слепого не только голова раскалывалась, позвоночник тоже простреливала боль, будто и спинной мозг принимал участие в мучительной попытке осмысления чего-то очень важного, сквозящего между слов.

Глеб не ошибся: капитан в самом деле обитал на объекте 149А почти два с половиной месяца. Параллельно с выслеживанием «великолепной пятерки» он работал не покладая рук на собственной «базе». Главной его заботой было сооружение лаза для быстрой и незаметной эвакуации. Пробив ломом дыру в боковой стенке одной из вертикальных ракетных шахт, он стал копать горизонтальный ход.

Своды укреплял обломками железобетона, подпертыми снизу чем попало.

Именно по этому лазу он потом вытащил с объекта заложников. Передвигаться можно было только в согнутом виде, упираясь руками и ногами. Сам Веденеев двигался в середине с фонариком, пристегнутым к плечу. Таким образом он контролировал всех: Мирона с Вероникой, ползущих первыми, и Дениса Воротынцева с Машей в арьергарде.