Андрей Воронин - Умереть, чтобы воскреснуть

То бить «великолепную пятерку» в полном составе. Наверное, эти молодые люди дружили еще с детства, когда «предки» только продвигались к руководящим должностям, совместно отмечая Первое мая и Седьмое ноября.

«Было признано целесообразным обеспечить им общую охрану…»

К листку обыкновенной скрепкой прикреплена фотография три на четыре, ее тоже полагается вернуть. Лицо не слишком выразительное, идеальное для оперативного сотрудника службы безопасности. Набор отличительных признаков в общем и целом такой же, как и у самого Слепого: прямой нос, тонкие губы, серо-стальные глаза.

Правда, взгляд напряженнее, губы сжаты плотней. Человек предъявляет к себе и к миру повышенные требования, для него всякая мелочь важна.

Такому непросто жить и служить. С таким нелегко иметь дело и своим и чужим…

Ночная тревога у коттеджа ничем серьезным не закончилась, но ясно показала, что новое задание не было формальностью, уступкой чьим-то пустым страхам. Расслабляться в самом деле нельзя ни на секунду.

Сейчас, в половине одиннадцатого утра, четверо из компании спали в трех разных спальнях наверху. Отдельно Денис, отдельно Вероника, Маша вместе с Леной в самой большой комнате. Мирон играл сам с собой на бильярде, время от времени заглатывая из горлышка сухое мартини.

— Как вам новое назначение? — спросил он у Слепого, запустив «свояка» в дальнюю лузу.

— Работа как работа.

Стол и шары были как новенькие. Чувствовалось, что бильярд в доме стоит больше для декорации. Глеб перевидал достаточно дорогих коттеджей и знал набор непременных атрибутов внутри: большой камин, домашний кинотеатр, сауна, бильярдная, отдельное помещение с тренажерами, стильная кухня с деталями из нержавейки и мрамора, абстрактная живопись, обнаженные балки деревянных потолков.

Слепой отправил Каланцова отдохнуть в этот тихий час. Сейчас он спал на диване в соседней комнате, уткнувшись своим клювом в подушку, держа под ней правую руку с пистолетом. Спал с семи часов и в самое ближайшее время должен был уступить эту привилегию Смольскому, заменив его на крыше.

Ночью Каланцову пришлось перетерпеть возмущение хозяина. Когда он вторично приоткрыл дверь в домашний кинотеатр, Денис накинулся на него с громкой бранью. Стиснув зубы, Каланцов сдержался. Поставил в дверном проеме стул и сел боком, чтобы одновременно держать в поле зрения окно в комнате и коридор.

Когда Глеб вернулся после безрезультатной своей вылазки, Воротынцев предъявил претензии ему как старшему.

— Дом, между прочим, мой, и вы у меня в гостях, — заявил он, вздернув подбородок. — Пусть ваши люди знают свое место.

«Отшлепать бы тебя по заднице», — подумал Сиверов.

— Вы в корне не правы, — заметил он вежливо. — Мы здесь не гости, не нанятая охрана. Мы представляем Федеральную службу безопасности, и в ближайшее время правила буду устанавливать лично я.

— Ваш предшественник не позволял себе таких громких заявлений, — даже в гневе движения рук и поворот головы Воротынцева отличались изяществом.

— Моего предшественника вы и ваши друзья постарались выжить. Получили взамен меня. Если добьетесь моего перевода отсюда, третий вариант окажется еще жестче.

— Не уверен, что человек на вашей должности может делать точные предсказания.

— Короче, претензий я не принимаю. По мере возможности мы щадим ваши нежные чувства, но по мере надобности делаем и будем делать то, что считаем нужным.

Мирон единственный не накинулся вчера на Каланцова и продолжал спокойно досматривать фильм. Пора было составлять для себя примерный портрет каждого из подопечных, и по стечению обстоятельств Глеб начал именно с Митрохина. Тем более что сам Мирон, тяготясь одиночеством, продолжил разговор:

— В какие настольные игры играете, товарищ сотрудник?

— Во всякие. Особенно люблю в шашки-поддавки.

— Не предлагаю, потому как вы все равно откажетесь. Вы, как серьезный человек, на работе, наверное, ни-ни. А вот вашего предшественника я однажды уломал. Он вообще был слишком мягким человеком для эфэсбэшника. Такими всегда все бывают недовольны.

Мирон снова приложился к бутылке, не предлагая ее по тем же причинам, что и игру. «Любитель принять на душу? — спросил себя Слепой. — Не похоже. Такие всегда припадают с жадностью путника в пустыне. Этот просто смакует, не делает больших глотков».

— Вам здесь, наверное, кажется, что опасность здорово преувеличена?

— Да нет, почему? В первый раз мы хором испугались, — признался Мирон.