Андрей Воронин - Утраченная реликвия...

Столь очевидная слабость вызывала у Юрия рефлекторное стремление броситься на помощь, поддержать, защитить и уберечь, но он вспомнил манеру Гангрены выражаться и своеобразно вести себя, и его рыцарский пыл сам собой угас.

Скучавший на крыльце и незнакомый с манерами Гангрены Рыжий что-то сказал, обращаясь к ней. На его обезображенной страшным кровоподтеком физиономии при этом появилась блудливая ухмылочка. Вопреки ожиданиям Юрия, Гангрена ответила – коротко и, судя по изменившемуся выражению лица Рыжего, исчерпывающе. С очень недовольным видом Рыжий протянул руку, намереваясь схватить Гангрену за рукав потертого кожаного плаща. Филатов опять напрягся, но Гангрена справилась с затруднением сама – просто увернулась, дала по протянутой руке и, не оборачиваясь, пошла к машине. Рыжий что-то проворчал, плюнул и потерял к Гангрене интерес.

Гангрена приблизилась к машине с самым что ни на есть независимым видом. Юрий воткнул первую передачу, до пола выжал сцепление и взялся за головку ключа зажигания. Хакерша распахнула дверцу и плюхнулась на сиденье. Она еще хлопала заедающей дверцей, а Филатов уже запустил двигатель, дал газ и медленно, аккуратно отпустил сцепление. Джип стартовал стремительно и плавно, как баллистическая ракета, дверца захлопнулась сама собой, и Гангрену бросило на спинку сиденья.

Старательно путая следы в перпендикулярных улицах и переулках, Юрий краем глаза косился на свою пассажирку, которая с независимым видом курила длинную тонкую сигарету, привычно положив ногу на ногу. Принять в тесном салоне столь непринужденную позу могла только такая пигалица, как она – полтора метра в прыжке, сорок кило живого веса плюс пять килограммов стальных заклепок, застежек, пряжек, цепочек, потертой телячьей кожи и еще более потертой джинсовой ткани. Ну, и плюс очки – просто выпуклая полоска темного стекла, пересекающая лицо от виска до виска, как смотровая щель танка. Но уж очки-то наверняка мешали ей в самую последнюю очередь: создавалось впечатление, что Гангрена не расстается с ними даже ночью.

Очки Гангрены напомнили Юрию о его собственных очках, и он с облегчением снял их и сунул в нагрудный карман. Сразу стало легче, и даже ноющая боль в ушибленном бейсбольной битой затылке, казалось, поутихла, сделалась терпимее. Мир обрел нормальные цвета, и колено Гангрены, вызывающе торчавшее из широкой прорехи обтрепанных джинсов, оказалось не грязно-серым, а чистым, обтянутым телесного цвета колготками и вполне аппетитным на вид. Эти колготки, поддетые под джинсы, неожиданно тронули Юрия. Эта чума в заклепках, эта ходячая катастрофа в темных очках, словно целиком состоявшая из острых углов и колючек, оказывается, была обычной живой девушкой и, чтобы не мерзнуть на сыром мартовском ветру, поддевала под драные джинсы колготки – целые, чистые колготки, совсем как у обычной женщины, каждое утро едущей в метро на работу и стремящейся сохранить женственность.

Он смотрел на девичье колено не больше секунды, но Гангрена ухитрилась перехватить его взгляд и, не переставая курить и смотреть прямо перед собой на несущуюся навстречу дорогу, резким движением прикрыла колено полой плаща. Плащ на ней тоже был потрепанный, местами вытертый добела, особенно на швах.

– Как сходила? – спросил сзади Светлов, и Юрий услышал, как тихо стукнули сложенные дужки его темных очков. – Нашла, что искала?

Гангрена молча изогнулась на сиденье, отыскала на боку карман плаща, вынула оттуда черный пластмассовый квадратик дискеты и так же молча передала его назад, Дмитрию.

– Что здесь? – спросил тот.

– Список пациентов кожно-венерологического диспансера, не окончивших курс лечения от сифилиса, – ответила Гангрена, точным движением сбивая пепел с сигареты в щель приоткрытого окна.

Это была самая длинная и, увы, бессодержательная фраза, которую Юрий от нее услышал. Впрочем, каков вопрос, таков ответ, подумал он и тоже закурил.

Светлов не обиделся. Было слышно, как он возится на заднем сиденье с ноутбуком, потом раздался мягкий щелчок вставленной в дисковод дискеты.

– Езжай потише, – сказал Светлов Юрию. – Я пальцами по клавишам не попадаю. Трудно было? – спросил он у Гангрены.

– Раз плюнуть, – ответила та. – Охранное предприятие могло бы поставить себе нормальную защиту.

А у них все на уровне чайника, который нечаянно обнаружил, что стандартная компьютерная программа дает ему возможность ставить пароль и прятать от жены файл с адресами своих баб.